Фридрих Барбаросса

Однако ни показное смирение, ни намеки на смену политического курса не помогли. Император крайне неблагосклонно воспринял это письмо. Рассказывали даже, будто он, усмотрев в нем оскорбление его императорского величества, сгоряча велел казнить подателей сего, и лишь вмешательство Генриха Льва в самый последний момент предотвратило исполнение жестокого приказа. Барбаросса, действуя в полном единодушии со своим канцлером Райнальдом Дассельским, не хотел идти ни на малейшие уступки. Все должны были знать, что он признает только одного папу — Виктора IV, своего верного Октавиана, а самозванца Роланда не потерпит на престоле Святого Петра.

Когда Фридриху доставили в его полевой лагерь у стен Кремы донесение о происшедшем церковном расколе, он сразу понял, какая угроза для Империи проистекает из этого. В письме архиепископу Зальцбургскому Эберхарду, мнением которого он дорожил, Барбаросса, дабы создать видимость, будто затрудняется в выборе, заявил, что лишь того признает папой римским, кто способен обеспечить мир и единство церкви и Империи. Об этом же он говорил и многочисленным епископам, посетившим его в октябре у Кремы. Они, в свою очередь, посоветовали ему попытаться убедить одного из пап отказаться от тиары, благодаря чему удалось бы преодолеть схизму. Идея понравилась Барбароссе, и по его распоряжению были направлены приглашения королям и епископам прибыть на церковный собор в Павию в первых числах 1160 года, чтобы совместно рассмотреть обстоятельства выборов, состоявшихся 7 сентября, и решить, кому из двух претендентов быть папой.

Между тем конца осады Кремы не было видно, поскольку ни одна из сторон не шла на уступки. Когда в лагерь Фридриха прибыло несколько князей церкви, дабы склонить его к заключению мира с Миланом и его союзниками, он ответил, что миланцы, в свое время пойдя на соглашение с врагами Империи, сами сделали выбор в пользу войны. Жителям же Кремы он велел передать, что отныне станет использовать против них все средства. Его брала досада, что этот маленький городишко держится так долго, гораздо дольше, чем в прошлом году сопротивлялся могущественный Милан. Решив начать беспощадную войну, он, дабы показать серьезность своих намерений, приказал казнить на глазах у осажденных 40 заложников и 6 знатных миланских пленников.

Для штурма городской стены соорудили большую деревянную башню высотой более 20 метров с шестью расположенными друг над другом платформами. Башню предполагалось подкатить к стене города, но прежде надо было засыпать участок широкого и глубокого городского рва. Сделали большие защитные навесы, под прикрытием которых можно было работать, не опасаясь камней и стрел защитников Кремы. Потребовалось около 2000 повозок земли, гравия и древесины, чтобы засыпать ров на участке достаточной ширины, чтобы 500 человек могли двинуть вперед осадную башню шириной около 10 метров. Осажденные, осознав грядущую опасность, пытались огнем, камнями и стрелами воспрепятствовать приближению башни к городской стене. И тогда Барбаросса приказал привязать спереди и по бокам башни корзины, в которые поместили заложников и пленников. Защитники Кремы оказались перед страшным выбором: метание камней и пускание стрел по башне подвергали угрозе их собственных людей. Но рассудив, что уничтожение врагом их родного города обернется для них несопоставимо большей потерей, нежели смерть отдельных сограждан, они обстреливали башню до тех пор, пока та не вышла из строя. Отбив атаку, они, дабы отомстить за гибель своих, казнили на городском валу пленных немцев и жителей Кремоны и Лоди.

Спустя несколько дней осадную башню отремонтировали и более надежно защитили от ударов со стороны осажденных. С помощью гигантской стенобитной машины немцам удалось пробить брешь в стене, однако защитники города насыпали перед проломом вал и устроили перед ним подкоп, сведя тем самым на нет все усилия осаждавших по подготовке штурма. Противники оказались достойны друг друга: ни одна из сторон не уступала в мужестве и сноровке. Казалось, перелом в войне наступил, когда Барбароссе удалось с помощью подкупа переманить на свою сторону умелого строительного мастера из осажденной Кремы. Тот пообещал сконструировать помост, с которого можно было бы перебрасывать трап на стены и оборонительные сооружения города, чтобы взбираться на них. Осадная башня также была оснащена перекидным мостом.