Фридрих Великий

Совершенно естественно, что главной заботой Фридриха были безопасность армии в Моравии, оборона Силезии и коммуникации с Пруссией. Сейчас он уже ощущал, что альянс Франция — Бавария, Саксония — Пруссия для него почти бесполезен, и частенько сожалел о необходимости в нем оставаться. Король все больше склонялся к миру, и его письма, особенно к Флери, полны размышлений об этом. Фридрих был уверен, что Пруссия нуждается в мире. Когда 1 февраля Хиндфорд объявил ему, что у него есть новые и полезные предложения в этом направлении, Фридрих не стал отметать их, а просто попросил немного подождать: он вдали от Берлина и не знает нынешние намерения Марии Терезии. Вскоре к нему попало ее письмо, написанное в Генеральные Штаты Голландии. Она перечисляла в нем беды и жалобы на врагов. Гнев Марии Терезии был направлен на собрание выборщиков, провозгласившее императором курфюрста Баварии и сорвавшее ее планы утвердить на троне империи Франца Лотарингского. Не меньшее внимание она уделила и поведению короля Пруссии. Фридрих изложил соображения по этому поводу своему посланнику в Гааге. Он назвал обвинения Марии Терезии в свой адрес неверными, обидными и расплывчатыми. Например, ему приписывалось, что он дважды соглашался на мир и дважды нарушал соглашение. Если это так, писал король, то почему не предъявить такое соглашение? Это что-то повое в международных делах — прекращать военные действия без документов и без формальных процедур! Цель писем Марии Терезии просто в том, чтобы настроить против него союзников.

Конечно, Фридрих лицемерил. Да, он ничего не подписывал в Кляйн-Шнеллендорфе, его письма с выражением уважения не более чем дань вежливости, обычная в дипломатической практике даже между официальными противниками. Правда и то, что серьезные соглашения о мире должны оформляться официальным подписным документом, а не простым временным протоколом, предложенным одной из сторон и одобренным другими кивком головы. Как бы там ни было, договора о мире нет, война продолжается, и Фридрих по-прежнему, хоть и без большой охоты, выполняет в ней свою роль. Пока временные договоренности между командующими представляли интерес для обеих сторон, он их выполнял. Это уже в прошлом. Фридрих понимал, что одной из преград на пути к миру, как, впрочем, и на пути к искреннему взаимодействию внутри альянса, противостоящего Австрии, было повсеместное — в Вене, в Дрездене, в Мюнхене и в Париже — недоверие к королю Пруссии как партнеру. А Фридрих хотел мира.

Тем временем он был вынужден изображать участие в войне, чтобы не вызывать подозрения союзников по поводу его нежелания воевать. В феврале король написал Бель-Илю, который теперь был на вторых ролях, но Фридрих ему доверял, что потребуются некоторые маневры французских сил для оказания помощи его войскам; направил также послание и недавно коронованному императору, изложив в письме планы весенней кампании но изгнанию австрийцев из районов Верхнего Дуная. Видимо, он слабо верил в эти планы, предусматривавшие привлечение крупных французских сил, а писать императору, изгнанному из собственной столицы, было не более чем формальностью. Возможно, что это был как раз тот момент, когда форма значила многое, — Фридрих показывал себя безупречным союзником и преданным империи монархом. Более конкретное и практическое значение имела его попытка скоординировать передвижение и подготовку прусских войск в Моравии с войсками союзников в Богемии, в районе Иглау — между Прагой и Брюпном — и Нойхаусом. Он захватил несколько австрийских аванпостов и повел часть армии из Оломоуца на юг для соединения с саксонцами и французами; всего под его началом было более 30 000 человек. Штаб Фридриха расположился в местечке Цпайм на реке Тайя в тридцати милях к юго-востоку от Иглау. Тем временем австрийцы выдвигались в северном направлении в сторону Праги и в глубь Моравии.

Австрийское наступление возглавлял Карл Лотарингский, деверь Марии Терезии[73], принявший командование армией у брата и действовавший более умело. 15 февраля австрийцы захватили Иглау и потеснили французов. Брюнн так и не сдался союзникам, и Фридрих в марте приказал своим войскам двигаться в Моравию в сторону границы Силезии. Поведение саксонцев вызвало у него презрение. Они, как он понял, оставили Иглау без приказа.

«Ils ont peur démesurée de l’еппетi!»

[74] Ради чего, все чаще спрашивал Фридрих, я воюю? Король потратил огромное количество денег, в интересах общего дела глубоко вклинился в Моравию и вот теперь опять идет назад. Союзники неправильно ведут военные действия. Тем не менее он по-прежнему подчеркивал в письмах к союзным корреспондентам и монархам, что любые попытки оторвать его от франко-баварского альянса будут тщетны.