Читаем Фридрих Великий полностью

Выдающейся женщине, с которой Фридриху пришлось большую часть жизни находиться в состоянии жестокой войны, было всего двадцать пять лет. Мария Терезия, кузина его жены, в отличие от Фридриха состояла в счастливом браке, ей предстояло родить шестнадцать детей. Она любила мужа, Франца Лотарингского, за которого вышла замуж в 1736 году, и была горько разочарована, когда курфюрсты империи не оправдали ее надежд и не предложили ему имперскую корону. Мария Терезия, эрцгерцогиня Австрии, королева Венгрии, которая в 1743 году получит и корону Богемии (в ходе недавней войны узурпированную Карлом Альбертом Баварским), ощущала глубокую ответственность как перед своими многочисленными народами, так и за судьбу династии Габсбургов. Умная, красивая и обаятельная, она в большей степени, чем остальные монархи, была способна завоевывать преданность и сочувствие людей, обладала даром внушения. «Достижения этой женщины, — писал о ней Фридрих, — это достижения великого человека».

Как и Фридрих, Мария Терезия свято верила в право и обязанность суверена править безраздельно — гуманно, мудро, на основе максимальной благожелательности и согласия, — но безраздельно. Как и Фридрих, она была честна перед собой — каждый готов лгать другим, если того требует долг, но дурачить себя — это нелепо и обрекает на провал.

И, как и Фридриха, ее мучила проблема Силезии.

Фридрих не питал иллюзий относительно силы воли Марии Терезии. Он мог говорить о ней в резких выражениях: «Мой самый безжалостный враг… это существо, которое я не могу назвать по имени без того, чтобы в моих жилах не стыла кровь, эта Медея…» И в то же время восхищаться: «Я должен отдать ей справедливость. Монархини, подобные ей, встречаются крайне редко». Политические обстоятельства к тому времени их немного сблизили, но Фридрих с самого начала рассматривал Марию Терезию в качестве великолепного, смелого и упорного противника, который, возможно, как никто другой заслуживает уважения. Но их интересы, однако, не совпадали, никто не поступался своими притязаниями, спор мог быть решен поэтому только военным превосходством. Фридрих знал, что Мария Терезия никогда не смирится с потерей Силезии без борьбы. У л ого поединка будет много раундов. «Из всех государств, — писал он в 1752 году, — наибольшее оскорбление мы нанесли Австрии. Она никогда не простит потери Силезии и усекновения ее господства в Германии».

Фридрих хотел создать ситуацию, когда он сможет счесть Пруссию в безопасности, в покое, с признанным статусом великой державы. Между тем было ясно, что это время наступит не скоро. Фридрих жил, ожидая реванша и передела земель. Пруссия рисковала остаться в Европе в изоляции. Он принимал это, даже торопил, проводя независимую политику; но когда война вновь маячила на горизонте, такое положение не радовало. А рано или поздно Пруссии, видимо, снова придется воевать. Вопрос заключался в том, когда и с какими союзниками, если таковые будут, и что послужит поводом. Фридрих понимал, что заключенный сепаратный мир сильно разозлил его недавних союзников, и он напоминал Флери о том, насколько непримиримость Австрии угрожает занятой французами Лотарингии, равно как и прусским владениям в Силезии. Здесь прослеживались параллели, и они пока могли иметь общие позиции.

Интересы Флери состояли в том, чтобы нанести удар по престижу Австрии, как это и сделал Фридрих. Ему были чужды территориальные разногласия внутри Германии, если они не затрагивали баланса сил между Габсбургами и Бурбонами.

Положение французских войск было трудным и опасным. В ноябре 1741 года они захватили Прагу, но из-за контрнаступления австрийцев оказались в ловушке. Хотя операции Фридриха, предшествовавшие Хотузицу, приостановили продвижение неприятеля, французы в результате Бреславского мира были, по сути, окружены в районе столицы Богемии. Численность их войск, которыми командовал Бель-Иль, сократилась до 14 000, а то, что Фридрих в июне 1741 года назвал «прекращением военных действий», привело к изоляции и сделало уязвимыми для австрийских ударов. Понятно, какой гнев это вызвало у Бель-Иля. Его армия была в опасности.

Перейти на страницу:

Все книги серии Историческая библиотека

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное