Фридрих Великий

В августе 1742 года австрийцы потребовали, чтобы французы в обмен на беспрепятственный отход из Богемии связали себя обязательством оставить германские земли, занятые к тому времени, — унизительное условие, отвергнутое с гневом. Вместе g тем стало очевидно, что их войска, окруженные у Праги, рассматривались противником в качестве заложников. Между тем французская армия под командованием маршала Мальбуа успешно продвинулась в Богемию из Северной Германии и вынудила австрийцев к передислокации. Однако гарнизон Праги по-прежнему оставался в окружении. Фридрих, наблюдавший за ходом событий со стороны, сообщил Валори, что очарован маневром, и подтвердил приверженность союзу с французами; он был далек от того, чтобы разделять I’enthousiasme anglais

[81]. В Париже это вызвало кислую мину, и Фридрих по своему обыкновению написал 27 августа, что, как ни жаль, кардинал Флери все еще относится к нему с подозрением. Это удивляет. Франции нечего бояться со стороны Пруссии.

Перед тем как двинуться на юг, армия Мальбуа была расквартирована в Северной Германии, в Вестфалии. Такое расположение эффективно блокировало любое движение ганноверских войск, нацеленное на соединение с силами антифранцузской коалиции, группировавшимися в Нидерландах. Теперь же эта преграда была устранена, и 24 августа частям ганноверских войск отдали приказ на движение в западном направлении для объединения с союзниками. Британскими войсками командовал граф Стэйр, надеявшийся, что если удастся провести согласованные действия, то возможны будут значительные операции против французов — нападение на Дюнкерк или даже угроза самому Парижу. Они должны завершиться до наступления зимы, но если этого не удастся добиться, то можно предпринять наступление на восток против французов в Германии, которые не приняли участия в наступлении Мальбуа, согласовав его с действиями австрийцев из Австрии и Богемии.

Нечто подобное произошло в следующем году, но осенью 1742 года в британском правительстве и в британском штабе в Ганновере сохранялись разногласия но поводу того, что следует предпринять и какую роль предназначить различным германским государствам. Британия пока не находилась в состоянии войны с Францией, так же как и Франция, поддерживавшая Баварию, не состояла в войне с Австрией. Этот конфликт впоследствии получит название «войны за Австрийское наследство», однако он не имел ничего общего с австрийским наследством в прямом смысле слова. С одной стороны, он был связан с борьбой Франции за господство в Европе и с ее соперничеством с Британией за господство на море. С другой — он имел более далеко идущие последствия — борьба за лидерство и за определение характера государства Германии.

Король Пруссии при посредничестве британского посла заключил мир с Австрией и отошел от Франции, какие бы заявления он при этом ни делал. Насколько этот маневр можно считать постоянным курсом, и каковы другие его цели? Заявленное Фридрихом дистанцирование от энтузиазма англичан, вероятно, не осталось в тайне от Лондона. Фридрих провел первые недели сентября 1742 года в Ахене, а в августе по дороге туда завернул в Клев. В Клеве он встретился с графом Отто фон Подевильсом, племянником главного министра, исполнявшего обязанности прусского посланника в Нидерландах. Он только что виделся с лордом Стэйром, британским главнокомандующим. Семидесятилетний Стэйр, в то время это было общепринятой практикой, выполнял и дипломатические, и военные функции: был послом и полномочным представителем в Гааге и одновременно главнокомандующим войсками.

Подевильс встретился с Фридрихом в клевском замке 28 августа в пять часов утра. Фридрих никогда не любил рано вставать, тем не менее зимой и летом в пять или шесть часов утра он уже работал. Последовавший затем доклад в Берлин не содержит ничего необычного, однако живо и образно передает мысли и поведение Фридриха.

«Я нашел Его Величество пьющим кофе. «Ну, что сказал Стэйр? Может он предложить что-нибудь повое?»

Подевильс отвечал, что Стэйр, похоже, более чем когда-либо тверд в своем мнении и он, Подевильс, начинает сомневаться в возможности его разубедить. Для лорда Стэйра, для всякого представителя британского правительства очевидно: каждый здравомыслящий германский монарх должен объединиться с остальными против Франции и немедленно открыть военные действия. Для Фридриха же она, по крайней мере в тот момент, была союзницей, к помощи которой он прибегает против непреклонного врага Пруссии, Австрии.

Фридрих выслушал мнение Стэйра о немедленном открытии военных действий. «Он, должно быть, сошел с ума! Немыслимо, чтобы разумный человек мог думать такое!» Подевильс ответил, что при обсуждении других вопросов Стэйр кажется вполне здравомыслящим, но в этом непреклонен. Он выступает за наступление объединенных германских войск в направлении среднего течения Рейна.

Фридрих учинил допрос:

«Он и вправду полагает, что в состоянии взять Страсбург и так далее? Незамедлительно?»

«Стэйр совершенно в этом уверен, сир».