Фридрих Великий

Для Франции начинающаяся кампания была всего лишь очередным поворотом в длительной войне, которую она вела против Австрии и ее союзников, в первую очередь Британии, решая таким образом вопрос о продвижении Франции к господству в Европе. Для Британии же, наоборот, — она была главой в истории борьбы против французской гегемонии в Европе и за ее пределами, продолжавшейся в течение большей части восемнадцатого века. Для Австрии кампания явилась частью оборонительной стратегии против Франции и ее союзников. Исход противостояния имел исключительное значение для баланса сил в Европе, а также для будущего Германской империи, роли в ней Австрии и дома Габсбургов. В ходе стратегической обороны проводились и будут проводиться также и тактические наступательные операции. Пример — наступление эрцгерцога Карла в Эльзасе и Лотарингии. Однако основные цели войны для австрийцев — защита и укрепление владений Марии Терезии. При этом подразумевалось и восстановление утраченных владений, прежде всего Силезии.

Для германских монархов эта война была очередным этаном в продолжительной борьбе между Австрией и Пруссией за власть или по крайней мере за влияние в германских землях. Их интересы, усложненные многочисленными и норой не сочетавшимися друг с другом соглашениями и обязательствами, ограничивались — вместе с заключением пари и ожиданием их результатов — притоком денежных средств. И лишь для Пруссии она являлась средством выживания. Фридрих был твердо убежден, что включение Силезии в состав Пруссии законно, экономически оправдано, выгодно для самих силезцев и стратегически необходимо для существования Пруссии. Он также знал, что в этом вопросе Вена не оставит его в покое. Сведения о переговорах, проводимых Австрией, а также логический анализ ситуации и характера Марии Терезии лишь укрепляли эту уверенность. Два года, прошедшие после заключения Бреславского мира, были не больше чем интерлюдией, перемирием. Пруссия должна опять сражаться. Он пытался уйти от этих мыслей, но всегда внутренне чувствовал, что будет именно так.

Расположившись за стенами Праги, Фридрих принялся переписываться с французскими командующими, Бель-Илем и Ноайлем, находившимися в Меце, а также со своим представителем в их ставке, Шметтау. Письма Фридриха были тактичными. Его вполне удовлетворял ход событий, однако он хотел, чтобы действия французских союзников оставались максимально энергичными. Такт тем не менее уступал место резкости, когда он сносился с посланниками в других местах. 10 сентября 1744 года король писал Клиштраффену во Франкфурт, что ожидал от Ноайля усилий с целью не допустить переправы австрийцев на восточный берег Рейна, которую они почти беспрепятственно осуществили. Фридрих отмечал, что было нетрудно создать им большие проблемы, но теперь эта возможность безвозвратно упущена. Командующим имперскими войсками он направлял еще более жесткие послания, не понимая, почему австрийцы при продвижении на восток встречают столь мягкое обращение. Большой план Фридриха предусматривал нанесение мощных ударов по австрийцам, когда они начнут отход на восток после отражения их наступления в Эльзасе. Как он полагал, это ослабит и отвлечет Карла Лотарингского, будет выгодно имперской армии и даст возможность Пруссии продолжать запланированное наступление в Богемии. Его возмущало, что он, казалось, лишается такого важного стратегического преимущества из-за тактической робости союзников.

Пока французы продвигались в Германию, Фридриха тревожило и другое обстоятельство. В письме к Шметтау он советовал уделять особое внимание их отношению к вопросу о статусе вольных городов империи, таких, как Ульм. Любое нарушение известных международных договоренностей способно вызвать ненужную враждебность к Франции, а это неблагоприятным образом воздействует на ее германских союзников.

Эти предосторожности и опасения — здесь очень уместно слово «суета» — показывают, что Фридрих не был в полной мере уверен в мудрости и энергичности союзников. К середине сентября Карл Лотарингский ушел из Эльзаса и двигался маршем в направлении Богемии. 16 сентября Фридрих имел возможность написать герцогу Гольштейн-Бекскому, прусскому фельдмаршалу, возглавлявшему войска в Бреслау: «Прага взята. В наших руках 76 000 пленных. Устройте салют из крепостных орудий и организуйте благодарственный молебен!» Это была сравнительно несложная операция. Ее цена со стороны Пруссии — тридцать убитых и шестьдесят шесть раненых. Маркграф Вильгельм Бранденбургский, родственник Фридриха, перешел на его сторону.