Фру Великая (СИ)

– Как раз таки вышло, – возразила кирати, – но не так как они хотели. Старушка Дарк поведала мне, что семья Ризент считалась самой простой. Отец Афанасия был лесничим, да рано помер. Мать помогала в хозяйском доме, запасала травы, а также была неплохой повитухой. Но, кроме того, по деревне ходили слухи, что она ведьма, самоучка.

– Тогда нет ничего странного, что Афанасий такой уникум.

– И его сын мог стать таким же. Старушка Дарк вышла замуж за приятеля Ризента, но сына она родила от Афанасия.

– Вот почему Ризент так помогал твоему Мастеру.

– Он полагал, что тот его сын.

– Но тебе втемяшилось в голову, что Дарк является не Ризентом, а Олдом? Потому что Олды непременно должны были бы воспользоваться открывшейся возможностью и поменять своего бесталанного ребенка, на гениального отпрыска Афанасия. Тем не менее, все наоборот. Дарк – один из лучших специалистов Академии, а Олд – печальный ошметок человека.

– Ирония судьбы или последнее аккорд проклятья. Все-таки Мастер поразительно похож на портреты старых Олдов. Кроме того, он сам рассказывал нам, что дар проснулся в нем очень поздно. Возможно, как раз таки Афанасий и помог ему снять блок. Но это уже домыслы.

– Как и все остальное.

– Да, признаю, но вот еще деталь. Та задушенная служанка оказалась старшей дочерью старушки Дарк.

– И, следовательно, сестрой твоего Мастера. Очень жаль его. Но куда ты пришьешь это к своей истории?

– Пока не знаю. Но стоит учесть, что она единственная из зомбированных слуг, кто был убит. Учитывая их жалкое существование, такой поступок можно оценить как акт милосердия.

– Дарк не был здесь с тех пор, как уехал в Столицу, если ты на него намекаешь

– Да, и его мать до сих пор считает, что это произошло вчера. Может тогда Олд, который ошметок, прознал, наконец, кто он есть, раскаялся в том, что превратил родную сестру в ходячий труп.

– И оставил ее труп в овраге? Хорошо раскаяние!

– А похоронить не успел, его тоже убили, – Фру указала на череп, возлежащий на остатках кладки стены. – От него остались только кости, кто-то позаботился, чтобы мы ни при каких обстоятельствах не определили его личность.

– Ты отбила мне весь аппетит, – пожаловался Георг, вставая.

– Еда все равно закончилась, – отметила кирати.

– Какие бы теории ты ни строила по поводу произошедшего или не произошедшего в те далекие от нас времена, – Георг перешагнул через стену и подошел к дыре в полу, с неохотой глядя вниз, – они ни на йоту не приближают нас к демонам Ризента.

– Но мать Афанасия должна нам в этом помочь, – серьезно сказала девочка, подходя поближе. – А где еще, по-твоему, он мог ее закопать? – Добавила она, поймав удивленный взгляд мага.

– Что, на кладбище здесь хоронить не принято? – взбеленился маг. Он спрыгнул вниз и, подхватив лопату, без лишних слов снова принялся за работу. Фру огляделась, не зная, куда себя деть. Далеко отходить ей не хотелась, так что она, тщательно выбрав место, примостилась на краю дыры, свесив в нее ноги. Отсюда ей хорошо было наблюдать за работающим товарищем.

Георг работал быстро, но аккуратно. Через некоторое время позволил себе помочь. К вечеру работу уже можно было считать законченной. Колодец оказался глубиной всего в полтора человеческих роста. Почти до самого верха его стенки, представляющие собой кирпичную кладку, имели глубокие царапины, словно кто-то считал дни, месяцы, годы. Можно было различить и надписи. Фру разобрала такие слова, как "больно", "они рядом", "снова"… В самом низу "он ушел, ушел, ушел…".

– Георг, я кое-что нашла, – крикнула кирати.

Маг, который наверху укладывал на одеяле кости найденного на дне колодца скелета, прервался и спрыгнул к ней. Фру указала ему на последнюю очищенную ею надпись. Несколько секунд Георг молча смотрел.

– Отсюда можно сделать далеко идущие выводы, – сказал он. – Но следует учесть, что его мать была очень больна, она пряталась от мира в этой яме, пыталась удерживать сына при себе. Ее состояние становилось все хуже и хуже. Он мог отойти на минуту за водой, а она сразу решить, что он бросил ее, и начертать эту странную надпись.

– А мог не выдержать, уйти на несколько часов, вернувшись, найти мать мертвой, а потом всю жизнь испытывать чувство вины.

– Да, вина действительно могла стать одним из его демонов, – согласился Георг. – Но тебе лучше проверить.

– Мне хватит этой надписи, – кивнула кирати. Она села на корточки перед стеной и, сосредоточившись, закрыла глаза. Георг отошел в сторону, на сколько позволяло тесное пространство внутри колодца.

Кирати быстро вошла в транс. Ее пальцы скользили по слагающим надпись царапинам всего несколько секунд. Потом она застыла, касаясь стены лишь самыми кончиками пальцев. Они начали мелко дрожать, и только по ним, Георг мог определить всю ту бурю чужих эмоций, которая овладела сознанием девочки.

Вдруг лицо кирати повернулось к нему, глаза распахнулись, но взгляд не сразу сфокусировался на нем.

– Он здесь, – прошептала кирати. – Уходи.