Фурии

– Ага, – подтвердила Алекс. – Рядом живет одна сучка, ей велено заходить проверять, как я тут, но сегодня ее нет, так что все чисто. Я точно знаю, что всякий раз, как сюда заглядывает, она таскает по бутылке, так что, логически рассуждая, чем больше я пью, тем более вероятно, что мамаша заметит и свалит все на нее.

– В таком случае для нас честь содействовать тебе в осуществлении этой благородной миссии. – Робин сделала большой глоток, оставив на стенке бокала багровый «поцелуй» своей треснувшей нижней губы.

– Спасибо, Робин, – откликнулась Алекс, в свою очередь прикладываясь к стакану. – Ты настоящий друг.

– Пошли. – Робин встала и потянула меня за рукав. – Покажу тебе дом.

Я прошла следом за ней через кухню в столовую, сверкавшую белизной и позолотой, с люстрами, слегка звякнувшими, когда мы открыли двери.

– Вот это да! – выдохнула я, не в силах сдержать восхищения.

– То ли еще будет. – Робин толкнула массивную деревянную дверь и нашарила выключатель. – Смотри.

Вспыхнула целая гирлянда ламп. Мы прошли в комнату, больше похожую на пещеру, забитую от пола до потолка книгами и скульптурами; по обе стороны камина, доска которого располагалась на уровне моих глаз, висели огромные яркие картины.

– Это они называют кабинетом. – Робин повернулась ко мне. – Можешь себе представить?

Она переходила от полки к полке, снимая бюсты, поворачивая их лицами к свету, изучая, словно в поисках отгадок. Я последовала ее примеру. В какой-то момент в глаза мне бросился написанный широкими резкими мазками портрет женщины с ребенком на руках, обе заливались смехом, светились радостью.

– Чем, говоришь, ее мать занимается?

– Какие-то исследования проводит. Несколько лет назад написала книгу об оккультизме – аж в дрожь бросает. Много денег на этом явно не заработаешь, но семья вроде в них и не нуждается. Состояние у них уже много веков. – Робин сняла с подставки блеснувшую на свету стеклянную бабочку.

Я ничего не сказала и принялась рассматривать ряды массивных томов. «Ритуалы Древней Греции» – гласило название одного из них, «Демонология» – значилось на корешке другого.

– Эй вы там. – В дверях возникла Алекс. Мы с Робин застыли, захваченные на месте преступления. – Пиццу закажем?

– Чтобы снова принесли это подгоревшее дерьмо? Оно нам надо?

– Не хочешь – не надо, – бросила Алекс.

– Да ладно, шучу. Пошли, Вайолет, воспользуемся изысканным гостеприимством нашей хозяйки.

Вернув книгу на полку, я последовала за Алекс и Робин в слабо освещенную маленькую уютную гостиную. В камине потрескивали дрова, а за окном завывал ветер. Грейс сидела, укрывшись пледом из густого меха, на старинном кожаном диване, от золотистых отблесков огня в камине ее бледная кожа приобрела абрикосовый оттенок. Я свернулась калачиком в кресле, положив на колени жесткую подушку; хорошо, можно не думать о том, как холодно на улице.

– Еще вина? – Алекс протянула мне бутылку.

– Спасибо, – кивнула я, хотя последствия первого бокала уже начали сказываться: тепло разливалось по всему телу.

Робин устроилась на полу рядом со мной, ее волосы касались моих ног. Не оборачиваясь, она протянула руку, я передала ей бутылку. Она встряхнула ее, посмотрела на свет и крикнула:

– Алекс, вино кончилось, давай еще.

Грейс бросила на Робин предупреждающий взгляд, я почувствовала, как у меня разгораются щеки.

Мы сидели в тишине, слушая, как на улице завывает ветер. С кухни донесся голос Алекс – она заказывала еду.

– Так что у нас с этим проектом? – заговорила Робин, когда Алекс вернулась в холл и, завернувшись в плед, уселась рядом с Грейс. – Чем нам, собственно, предстоит заняться?

Алекс посмотрела на Грейс.

– Ты хоть что-нибудь прочитала? – Та устроилась поудобнее. – И вообще, кто-нибудь что-нибудь прочитал? – Она посмотрела на Алекс, ответившую ей робкой улыбкой.

– Ну, черт возьми, Грейс, я не думала, что мне это понадобится, – ухмыльнулась Робин. – Была уверена, что ты за меня сделаешь все, что нужно.

Грейс притворно вздохнула, на самом деле она не обиделась, наслаждалась своей ролью ответственной спасительницы.

– Суть состоит в утверждении Мирандолы[9], что существует два типа магии, одна дурная, другая добрая.

– Вроде как черная и белая? – уточнила Алекс.

– Примерно, – кивнула Грейс. – Но это Ренессанс, высоколобый муж, так что все немного… Смотри.

Она перегнулась через спинку дивана, нашарила сумку и вытащила книгу. При этом рукав у нее немного задрался, обнажив шрам на запястье. Меня бросило в дрожь – дрожь воспоминания. Мы не говорили об этом, стало быть, этого не было: молчание, тайный сговор. И все же временами, в самые неожиданные моменты, правда выходит наружу – следом отвратительной жестокости, следом насилия на ее коже.

Робин посмотрела на меня, она ничего не заметила.

– О, время сказки на ночь. Ну давай.

– Так вот, – продолжала Грейс, то ли не расслышав слов Робин, то ли решив не обращать на них внимания. – «Магия существует в двух формах…» Бла-бла-бла… Дальше: «Одна – это полностью сфера деятельности и власти демонов и, стало быть, видит Бог…»