Фурманов

Эшелон прибыл в Самару 8 февраля. Через два дня по вызову Михаила Васильевича Фрунзе Фурманов и ближайшие его соратники И. П. Волков, П. И. Шарапов, И. И. Андреев выехали на машинах в Уральск. Ехали по тому же пути, которым недавно проехал сам командарм. Всюду еще живо было огромное впечатление от речей его и бесед.

Ехали пять дней по степи. В дороге близ города Пугачева их захватил буран. Кое-как добрались до станции. Там погрузились в вагон. Спутники Фурманова спали уже беспробудным сном. А он по привычке вынул заветную свою книжку и делал при свете огарка очередные дневниковые записи.

Он писал и о чувствах своих, и о волнении в ожидании новых необычных дней, и о красоте степи, и о мрачной своеобразной красоте бурана. (Творческое восприятие окружающего мира никогда не умирало в нем.)

А буран с новой силой возобновился на следующий день. Обильные снегопады преградили путь. Едва-едва не произошло крушения. Все спали. А Фурманов… читал Блока и делал свои записи. Железнодорожники закричали: «Тормоз!..», «Останавливай!..» Поднялась суматоха. Все забегали, кинулись к выходу. Фурманов соскочил на ходу. Он бежал к паровозу, без шапки, с

развевающимися волосами, держа в одной руке томик Блока, в другой карандаш… Ему удалось навести порядок. Взялись за лопаты. Расчистили снежные заносы. Поезд двинулся дальше.

16 февраля прибыли в Уральск. Там шла подготовка к боям, к наступлению. Фрунзе порицать сразу не удалось. Он уехал на передовые. Бои уже начались. Фронт находился в 25 километрах от Уральска.

Фронтовым был весь облик города. Всюду серые шинели, всадники, военные обозы. Столь непривычные для глаза ивановцев караваны верблюдов. Обстановка в городе была тревожная. Анархистские элементы вносили разлад. Слышалась беспорядочная стрельба. В этот же день был организован большой митинг для красноармейцев и крестьян (рабочих в городе было мало). Ввиду отсутствия в городе Фрунзе на митинге выступил Дмитрий Фурманов.

В тот же вечер Фрунзе вернулся с передовых позиций. Командарм был хмур и суров. В бою за станицу понесены были большие потери. Но, увидев земляков, вошедших в кабинет его, увидев Фурманова, Фрунзе поднялся с кресла, пошел к ним навстречу, обнял и расцеловал.

Потом попросил присесть, обождать и продолжал слушать командиров частей, рапортовавших о событиях истекшего дня.

Фурманов приглядывался к нему с особым интересом. Это был все тот же старый друг и учитель, любимец ивановских ткачей, товарищ Арсений.

И это был суровый командарм, отвечающий за судьбы, за жизнь и смерть тысяч и тысяч воинов.

А потом, получив задания, ушли командиры. И Фрунзе остался со «своими». Он расспрашивал про родное Иваново, про фабрики и заводы, как живут рабочие, как ехали с отрядом, какое настроение в степи, как сами устроились в Уральске. Рассказывал про сегодняшний не очень-то удачный бой, про замышляемую операцию, прикидывал, кого куда послать.

— Как хорошо, что вы приехали, — от души сказал Фрунзе. — Если бы вы знали, как нужны мне здесь, в этой сложной обстановке, где так часто гуляет стихия, как нужны мне рабочие люди, ткачи, большевики. Ну да не мне учить тебя, Дмитрий Андреевич. Будешь комиссаром — увидишь сам.

Близилась первая годовщина Красной Армии. Фрунзе на несколько дней оставил Фурманова в Уральске «для особых поручений при командарме». Предложил ему провести праздничное торжество.

Реввоенсовет 4-й армии уполномочил Фурманова организовать в армии митинги, собрания и собеседования.

Иваново-Вознесенский отряд был реорганизован в Иваново-Вознесенский стрелковый полк.

Точно подарок к праздничному дню, получил Фурманов весточку от Наи… Списалась она с Иваново-Вознесенском. Узнала все о нем. И главное, едет, едет сюда, на фронт. Ну, а работа для нее здесь найдется, да еще какая работа!.. Он и Михаилу Васильевичу об этом сказал и комнату на окраине Уральска выбрал с расчетом на Наю Хотя неизвестно, сколько в этой комнате и жить-то придется.

Накануне праздника помначштаба сообщил, что казаки замышляют «ко дню годовщины» устроить внезапный набег на Уральск. Фрунзе срочно выехал в Самару, чтобы подогнать оттуда все застрявшие там штабы.

«Держится Фрунзе независимо и храбро, — записал Фур манов — Во время недавнего наступления Новицкому (начальник штаба Фрунзе. — А. И.) с трудом удалось удержать его от участия в штыковой атаке…»

Вся ответственность за достойное проведение годовщины и за должный отпор казакам легла на Фурманова. «Работа заходила ходуном. Снова чувствую себя в родной стихии кипучей, срочной работы..»

А в короткое время досуга собирались у Фурманова приехавшие с ним ивановцы и вспоминали о родном городе и спорили о путях к коммунизму.