G.O.G.R. (СИ)

— В погоню! — скомандовал по рации Пётр Иванович и тоже нажал на газ, заставив служебную машину сорваться с «низкого старта» и припустить механическим «галопом».

Батон не ожидал от неновой машины такого рывка и едва не навернулся головой о переднее сиденье.

— Пристегнись, — посоветовал ему пристёгнутый Сидоров.

Батон собрался, было огрызнуться, мол, не учи учёного. Но подумав, внял совету и молча, пристегнул себя к креслу ремнём безопасности. «Самара» соскочила с дороги и понеслась по ухабам и кочкам, преследуя внедорожник преступника. В свете фар мелькала корма «Газели» спецназа, которая тоже уселась Светленко на хвост. Серёгин дал команду стрелять по колёсам, и из «Газели» палили, уничтожая спокойную ночную тишину резкими хлопками выстрелов. Батон держался за сиденье всеми конечностями, которые у него были, чувствовал, что даёт о себе знать морская болезнь, и жалел о своём обжорстве куриными ножками.

— Ребя-я-ята! — заблеял он, не выдерживая полосу ландшафтных препятствий. — Сейчас вы увидите всё, что я сегодня съел!

— Крепись, — вздохнул Сидоров. — Выпустить тебя мы всё равно не сможем. Считай, что катаешься на американских горках.

— Бы-ы, — икнул в ответ Батон, в который раз заглатывая свои куриные ножки обратно в желудок.

Убегающий преступник ловко лавировал джипом, не давая прострелить себе колёса, и мчался всё дальше, мимо редких деревьев, желая выехать на Макеевское шоссе. Пётр Иванович старался срезать путь и зайти Светленко спереди, но неприспособленная к езде по бездорожью «Лада-Самара» то и дело ныряла в выбоины и застревала в них, отставая всё больше и больше. Выскочив из очередной ямы, Серёгин увидел, что джип Светленко и «Газель» спецназа умчались далеко вперёд, и беспомощная без асфальта «Самара» ни за что их не догонит.

— Всё, — сказал Пётр Иванович и нажал на тормоз. — Самохвалов его поймает. А мы вернёмся и осмотрим пока его хижину.

Служебная «Самара» повернула назад и направилась к покосившемуся и разваливающемуся «четвёртому пункту». На фоне белого снега, среди искрящихся в свете фар снежинок лачужка Светленко казалась хижиной сказочного деда Коковани. Вот, сейчас на её крыше появится олень Серебряное Копытце…

Машина ещё не успела приблизиться к избушке, как громыхнул взрыв, и маленький домик исчез в волнах огня.

— Упс! — выдохнул Сидоров, в который раз просыпаясь.

А хижина Светленко превратилась в гигантский пионерский костёр. Батон, просто молча, смотрел, схватившись руками за спинку переднего сиденья, а Серёгин по мобильному телефону вызвал пожарную команду — надо же потушить.

— Как же он узнал-то? — удивлялся Батон, наблюдая за тем, как пожарники заливают бушующее пламя. — Я же ничего ему не говорил…

Серёгин подумал и спросил:

— Батон, как тебе досталась та квартира, в которой ты сейчас живёшь?

— Ну, Коля подкинул, а что? — ответил Батон и пожал плечами.

— А то, — сказал Пётр Иванович. — Что Коля тебе в телефон, скорее всего, забил жучка и слушает, что и кому ты говоришь. Я же тебе сказал, чтобы ты с нами по мобильному телефону связывался. А ты? Забыл?

— Денег жалко, — признался Батон, сообразив, в чём была его ошибка.

— Эх, ты! — вздохнул Серёгин. — «Юстас — Алексу»! Хтирлиц ты, Батон, вот и всё!