G.O.G.R. (СИ)

Хата плотника Гаврилы Семёновича Потапова ничуть не изменилась с тех пор, как Пётр Иванович и Сидоров впервые приезжали в Верхние Лягуши. Низенькая, покосившаяся лачужка, которая вросла в огород по самые свои подслеповатые окошки. Вокруг этой небогатой избухи висел такой запах, что к ней не подойдёшь, не поморщившись и не зажав нос. Нет, пахло не гнилью, не мусором, а ладанным дымом и чесноком. По общепринятому мнению плотник, таким образом, сохранял свою персону от верхнелягушинского чёрта.

— Стойте! — выдохнул Синицын, едва завидев издалека жилище Потапова. — Когда Смит привозил меня сюда в девяносто девятом — я жил именно в этом доме… Как сейчас помню!

— И что — один жил? — удивился Пётр Иванович. — А как же плотник?

— Не было никакого плотника, Петька! — настаивал Синицын. — Хата была, мебель кое-какая — тоже была… А вот, плотника не было. И ещё, вы знаете? Тут, в хате есть подвал — так он прямо туда, в эти катакомбы чёртовы ведёт!

— Исследуем! — храбро решил милицейский начальник, выпрыгнул из кабины «Ниссана» и направился прямо к этой хате.

Пётр Иванович тоже считал, что подвал надо исследовать — тем более, что этот Гопников погиб. А вот Ежонков почему-то застрял за рулём и прохныкал вслед удаляющимся товарищам:

— Эй, а там фашистские агенты!

— Ползи сюда, Ежонков! — приказал ему Недобежкин. — Хватит тут лепить горбатого!

— Блин! — обиделся Ежонков и нехотя покинул тёплое местечко за рулём. — Я его предупреждаю, а он?

Хата стояла тихой и тёмной, словно в ней не водилось ни души. На огороде торчали какие-то побеги, но Недобежкин не был садоводом-огородником, и поэтому не различил, что это растёт такими ровными рядами — сорняки, или овощи.

Милицейский начальник проследовал по пыльной тропинке к деревянной двери и поднял руку, собираясь в неё постучать. И тут Пётр Иванович, который двигался следом за Недобежкиным, заметил, что эта самая дверь приоткрыта.

— Василий Николаевич, — прошептал он, показав подозрительную щель между дверью и луткой. — Смотрите!

— А? — Недобежкин опустил руку и отступил назад. — Так… — он тоже заметил щель. — Тихо, тут кто-то может быть…

Серёгин и Синицын притаились у побеленной извёсткою стены, Недобежкин приблизился к двери и навострил уши, пытаясь услышать внутри хаты какой-нибудь шум, а Ежонков тот просто попятился назад.

— Синицын, обойди-ка эту избёху сзади! — прошептал Недобежкин. — Позаглядывай в окошки! Серёгин, со мной заходишь.

Синицын тихонько, на цыпочках отправился в «путешествие» вокруг хаты плотника. Огород был аккуратным только впереди, возле двери. А дальше, обходя хату, Синицын углубился в настоящие дебри из зарослей сурепки и какого-то ещё колючего бурьяна. Бурьян цеплял одежду, из-за него Синицын не видел, куда ставит ногу, и уже пару раз споткнулся, едва не упав. Заглянув в одно из окон, Синицын понял, что ничего там не увидит из-за колоссального обилия паутины, что скопилась на стекле. Отойдя от этого непрозрачного окна, Синицын продолжил «круиз», раздвигая в стороны колючие ветки одичавших малиновых и ежевичных кустов. Отодвинув очередную разлапистую ветвь, Синицын обнаружил, что хата плотника имеет ещё один вход — среди травы виднелось серое, крошащееся каменное крыльцо. Заинтересовавшись этим крыльцом, Синицын продрался сквозь пущу и осторожно поднялся по выбитым каменным ступеням к добротной металлической двери, которая среди всего здесь выделялась своей новизной. Вообще, всё это крыльцо, весь этот вход как-то не вязался с бедным образом хаты плотника. Да и вообще, вся эта задняя часть маленького домика, скрытая от людских глаз высоким забором и вот этими вот, дебрями, казалась какой-то не такой, словно бы эту хату построили на месте чего-то другого. Осмотрев эту дверь, Синицын понял, что не откроет её: тут нужен ключ, или автоген. Поэтому он спустился с крыльца и начал выдираться из дебрей, чтобы рассказать обо всём Недобежкину и Серёгину.

А Недобежкин тем временем тихонечко приоткрыл незапертую и дырявую дверь и аккуратненько проник в тёмные сени, держа наготове пистолет. Пётр Иванович следовал за ним, он оглядывался, чтобы вовремя заметить нападение сзади, и тоже держал наготове пистолет. В сенях висела пустота и звенела тишина. А вот дверь в комнаты оказалась снова-таки приоткрыта. Недобежкин молча, указал дулом пистолета на эту приоткрытую дверь, имея в виду то, что надо идти туда. Только Серёгин собрался зайти в комнаты первым, как входная дверь приоткрылась снова — это пришёл Синицын.

— Там есть ещё один вход, — прошептал он. — Дверь железная, как новая.

— Хорошо, — кивнул Недобежкин. — Сейчас, дом обследуем и пойдём туда.

Пётр Иванович зашёл из сеней в переднюю и сразу же столкнулся с чёрным дамским чулком, который доверху набили белыми головками чеснока. Серёгин не ожидал встречи и поэтому взмахнул кулаком и залепил чулку тумак, сорвав его с гвоздя. Чулок упал, чеснок рассыпался по полу.

— Что там, Серёгин? — Недобежкин спихнул с дороги дверь и заскочил в переднюю, наставив свой пистолет на пустоту.

— Чеснок, — пробормотал Серёгин.