G.O.G.R. (СИ)

— Эй, Хомякович не влезет! — заметил он, подсчитав количество посадочных мест. — Этого в багажник? — он кивнул на киллера, и тот вздрогнул.

— Не надо никого в багажник, — пробормотал Недобежкин. — Этот гаврик, — то есть, Филлипс, — с Самохваловым поедет.

Глава 87. А ведь не все тайны еще раскрыты!

1.

В Краснянском РОВД все в буквальном смысле ходили и стояли на ушах, а некоторые даже выпадали в осадок. Во-первых, всех будоражило таинственное двойное убийство в тихом прежде изоляторе. Во-вторых — пугали животные крики, что раздавались оттуда же, из изолятора. На встречу Недобежкину, который уверенно двигался по коридору РОВД, бежали с бумагами, протискивались с носилками, проскакивали с пустыми руками. Из кабинета полковника Соболева слышался «вселенский плач»: там собралась вся семья Хомяковичей. Серёгин заглянул за приоткрытую дверь и увидел, что стулья для посетителей облепили три сестры, две дочери, жена, сестра жены, мать и тётка Хомяковича, а в дальнем углу, где стояло единственное кресло, расположилась старенькая бабушка с посошком. Все они голосили, что-то требовали наперебой, а голова Соболева уже распухла до размеров стратостата.

Сам Хомякович, ведомый Синицыным и Сидоровым под ручку, тоже не прекращал рыдать, всхлипывал, утирая нос свободным кулаком.

— Туда! — Недобежкин совершил крутой поворот и прямой наводкой ввалился в этот переполненный кабинет.

Увидав его, Соболев едва не соскочил со стула на пол. А вот шумная семейка Хомяковичей на миг прекратила колебать воздух, создав в кабинете тишину. Они, может быть, помолчали бы подольше, если бы на глаза не попался Хомякович, который, споткнувшись о низенький порожек обеими ногами, преодолел дверной проём при поддержке Синицына и Сидорова.

— Митенька! — возопила жена Хомяковича и подскочила со своего стула так, что бедный предмет мебели с грохотом повалился на бок.

— Митенька! — она ринулась к «воскресшему» Хомяковичу с ракетной скоростью и вцепилась в него, словно в клад, отпихнув Синицына.

Вслед за женой дружною гурьбою поскакали все сёстры, дочери, мать, сестра жены и тётка. За тёткой, помогая посошком, поползла старенькая бабушка. Хомякович оказался ими буквально облеплен, они даже вытолкнули его в коридор.

— Я что-то не пойму, что тут у вас происходит… — выдохнул Соболев, поднимаясь из-за стола во весь немаленький рост. — В чём дело? Пока вы здесь не появились — у меня всё было нормально… То вы говорите, что он погиб, то приводите его в мой кабинет! Вы хотите лишить меня места, или как??

— Возможно, что вашего места вы лишитесь и без нас, — сурово заметил Недобежкин. — Я вам уже говорил про Верхние Лягуши, а вы не удосужились даже участкового туда поставить.

— Ээээ, — возразил Соболев, забившись за стол. — Насчёт участкового… Там всегда было тихо…

— Мне нужно позвонить в Донецк! — потребовал Недобежкин и даже стукнул увесистым кулаком по столу Соболева, от чего подпрыгнул желаемый телефон. — И ещё — вы разобрались с отпечатками пальцев из изолятора??

— Э-этим Матвей занимается с Кошко… — полепетал Соболев, всерьёз испугавшись за тёплое и хлебное место начальника после того, как Недобежкин изъявил желание позвонить в Донецк.

— Хорошо, — кивнул Недобежкин, не теряя суровости. — Серёгин, Синицын — разберитесь с отпечатками! Сидоров, поможешь! А я буду звонить в Донецк! Ежонков, будь наготове!

«Суперагент» Ежонков моментально нарисовался и нащупал в уцелевшем кармане гайку-маятник: подумал о том, что Недобежкин собирается вспушить этого Соболева, который, по его мнению, был подкуплен «фашистскими агентами».

Лейтенант Вадим Матвей и сержант Анатолий Кошко собрали все отпечатки из обеих камер. Все блеющие сокамерники убитого Мэлмэна были отогнаны в соседнюю камеру и подвергнуты осмотру врача. С каторжным трудом прочитав заключение, которое накарябал этот самый врач, Пётр Иванович понял, что тут медицина бессильна. «Отклонений не обнаружено» — вот, какое заключение презентовал врач.

— Врачи эти… — фыркнул Синицын, пробежав глазами врачебное заключение. — Копытами пишут, что ли?..

— Отпечатки только «родные», — пробормотал Матвей, выдав Серёгину бумажку с результатами дактилоскопии. — Мы всё отделение перешерстили, всех рецидивистов подняли, психов, пьяниц… Нет! Кто-то незасвеченный был, или гастролёр. Пистолет он с собой унёс.

— Ага, — кивнул Пётр Иванович, удивляясь, каким образом они за такое короткое время успели всех «перешерстить».

— А у нас их мало, в Красном, — ответил на вопрос Кошко. — Рецидивиста только три, псих один, Ванька Чугуйчиков. А у него уже бывало такое, что он пистолетик у ветерана свистнул и в пивной ларёк ворвался!

«Ванька Чугуйчиков»! «В пивной ларёк ворвался»! Какой Ванька?? Какой ларёк?.. Мелко плаваем! Очень мелко! Пётр Иванович легче поверит в то, что в изолятор ворвалось то чудище, которое утащило Зайцева, чем в то, что это был некий Ванька с улицы!

— Это всё не то, — отрезал Пётр Иванович россказни про Ваньку и его ларёк. — Вы лучше, покажите мне все протоколы, которые составлялись по жалобам на чёрта.