G.O.G.R. (СИ)

— Ну, наконец-то! Не прошло и сорок лет! — проворчал Недобежкин и покинул кабинет, намереваясь вторгнуться в камеру Филлипса и выудить сего субъекта за черти на «допрос с пристрастием». Милицейский начальник двигался по прямой, размеренным шагом, и даже не подозревал о том, что произошло в его многострадальном изоляторе за то короткое время, пока они с Ежонковым возились с «локальной сетью».

Да, Недобежкин никак не мог знать о том, что пока их с Ежонковым не было, в камеру Филлипса зашёл Генрих Артерран. Каким образом он прошёл мимо роботурникета и бдительного Белкина — остаётся во мраке таинственности. Как он открыл запертую дверь — тоже никто не знает. Даже сам Филлипс удивился тому, как неожиданно Генрих Артерран перед ним возник. Выглядел он так, как обычно выглядит Генрих Артерран: ни пятнышка на дорогом костюме, ни торчащего волоска, ни эмоции на плохо запоминающемся лице, и всё те же тёмные очки. Однако во всём его облике было столько зловещего, что Филлипс невольно попятился и упёрся лопатками в стенку. Он хотел поздороваться, но его подсознание включило некое восьмое чувство и подсказало, что он стоит пред чудищем.

— Ыыыыыыы… — вылетело из Филипса вместо «Здравствуйте». Всё, кажется, он ничего больше не может сказать. Филлипс молчал и молча, глазел, как Генрих Артерран надвигается на него.

Кажется, от Филлипса никто и не требовал говорить. Артерран тоже не поздоровался с ним, а его речь была предельно краткой.

— Ты предоставил мне архив — спасибо, — сказал он. — Больше ты мне не понадобишься.

— Ыыыыыыы… — снова вырвалось из Филлипса, когда он хотел поинтересоваться своей судьбой.

Генрих Артерран молчал. Он только снял очки и заглянул Филлипсу в глаза. Филлипс невольно отпрянул в сторону и забился в угол: встретившись с Артерраном глазами, агент-неудачник к своему ужасу ясно увидел, какой у него взгляд: такой же, как у его уродливого «прототипа»…

Когда Недобежкин вдвинулся в камеру своего «секретного узника» — он увидал следующее. Филлипс сидел на полу в углу и словно бы спал. Милицейский начальник не знал, как расценивать такое поведение и потому подошёл к нему и потрепал за плечо.

— Вставай уже! — пробормотал он. — Включили мы тебе компьютер. Пуши свой архив!

Нет, Филлипс не собирался пушить архив: вместо того, чтобы встать по команде, он не проявил признаков жизни.

— А ну! — поторопил Недобежкин и пихнул упрямца в бок.

Но и после этого он не пошёл пушить архив. Он просто повалился на спину, как мешок с овощами, и не издал ни звука.

— Коньки откинул, — констатировал «суперагент» Ежонков, узрев валяющегося на полу Филлипса. — Только ты так не кипи, Васёк, мало ли, что? Болезни, стрессы, экология… Он же не застрелен, в конце-то концов?

Недобежкин не кипятился. Он стоял в оцепенении и не мог найти в себе силы даже для того, чтобы выдавить слово. В памяти чётко и ясно всплыла последняя «экскурсия» в катакомбы «Наташеньки». А так же — тот странный тип — Артерран он, или нет? — который прошипел им: «Я не буду стрелять — мне это ни к чему. Я просто на уровне подсознания настрою ваши организмы на естественную смерть». А вдруг он пробрался в изолятор и вот так вот… «настроил» этого беднягу?? Ну, нет же, нет! Тип был взорван гранатой, разлетелся в мелкие клочки — он уже никуда не может зайти, разве что в райские — или адские? — врата… Болезни, стрессы, экология… Да пожалуй, увалень Ежонков прав…

— Ежонков, — Недобежкин, наконец-то обрёл дар речи. — Сейчас отгрузим этого — всё равно зажмурился. И вызовем Сидорова — он, кажется, тоже в компах понимает…

Глава 94. Сидоров «пушит» секретные архивы

Вернувшись наконец-то из бандитского плена домой, сержант Александр Сидоров занялся тем, что первым делом навёл у себя в квартире порядок. Пока у него был наблюдательный пункт за Интермеццо — Журавлёв и Пятницын успели затоптать ковры и полы. К тому же, они плохо мыли посуду, и практически все тарелки и сковородка были заляпаны засохшими остатками еды. Сидоров как раз вымывал их, когда его мобильный телефон решил отвлечь его срочным звонком. Сидоров сразу узнал, что звонит милицейский начальник, потому что на его вызове стояла специальная мелодия: «Эй ты, рюкзак с ушами! Подними трубку — разговор есть!».

— Алё? — Сидоров не медлил. Он бросил всю свою не отмытую посуду в раковине и поспешил взять трубку.

— Сидоров, срочно в отделение! — приказал начальник.

По его тону сержант догадался, что там опять что-то случилось. Когда что-то случалось — Недобежкин всегда плевался распоряжениями так, словно бы выстреливал их из рогатки. Сержант старался не противоречить начальству. Он быстренько собрался и отправился на работу.

— Садись! — как только сержант оказался за порогом начальничьего кабинета, Недобежкин определил ему место за компьютером около Ежонкова.