Гадкая ночь

– Желчная атрезия, как правило, заканчивается пересадкой; проблема в одном – мало доноров нужной возрастной группы.

По коридору мимо палаты прошла медсестра. Чавканье резиновых подметок эхом отозвалось глухому стуку в груди Серваса.

– В случае Гюстава нужно будет преодолеть кучу формальностей, перевести его на, так сказать, легальное положение. Заведомо согласиться на приемную семью и жизнь с незнакомыми людьми, которых выберу не я, а значит, не смогу контролировать.

Сервас мог бы заметить, что выбор в качестве опекунов Лабартов не кажется ему таким уж удачным, но поостерегся.

– Для Гюстава остался один-единственный выход – пересадка от живого совместимого донора. У человека берут шестьдесят-семьдесят процентов печени – это не фатально, печень отрастает – и пересаживают ребенку. Донором не может стать абы кто. Только ближайший родственник: брат, мать, отец…

Так вот оно что… Сервас еле удержался от желания схватить швейцарца за воротник и встряхнуть. «Марианна, – внезапно подумал он. – Мерзавец сказал: “мать, отец…” Почему же не Марианна?»

– Почему не мать? Не Марианна? – спросил он внезапно охрипшим голосом. – Почему она не может отдать сыну часть своей печени?

Гиртман смотрел без улыбки – наверное, подбирал пристойную формулировку ответа.

– Скажем так: ее печень недоступна.

Сервас шумно выдохнул.

– Она умерла?

В глазах швейцарца было столько наигранного сочувствия, что сыщику захотелось совершить смертоубийство.

– А если я откажусь? – спросил он. – Что произойдет тогда?

– Тогда твой сын умрет, Мартен.

* * *

– Почему? – неожиданно спросил он.

– Что – почему?

– Почему ты его не убил? Зачем воспитывал как собственного сына?

Они стояли бок о бок в изножье кровати и смотрели на мальчика, что-то беззвучно шептавшего во сне.

– Я не убиваю детей, – холодно ответил бывший прокурор. – Судьба отдала этого ребенка в мои руки. Знал бы ты, в какую ярость я пришел, когда выяснилось, что Марианна беременна. Я много недель морил ее голодом, чтобы вызвать выкидыш. Но дьяволенок зацепился намертво. Марианна была в плачевном состоянии из-за наркотиков, которыми я ее накачивал; пришлось «отлучить» бедняжку от кайфа, кормить диетическими продуктами, делать витаминные капельницы.

– В Польше? – спросил Сервас.

– Марианна никогда там не была. Я решил пошутить – помучить тебя – и поместил ее ДНК среди других.

– Как она умерла?

– Когда родился ребенок, я сделал тест на отцовство и узнал, что он не мой, – продолжил швейцарец, не отвечая на вопрос. – Не мой – значит, твой. Я приехал в Тулузу и без спроса взял образец твоей ДНК. Это было нетрудно. Не труднее, чем позаимствовать твое оружие. В обоих случаях оказалось достаточно вскрыть твою машину.

Сервас пытался думать – и почти перестал дышать.

– Да-да, Жансан убит из твоего пистолета, – подтвердил Гиртман. – Я спустил курок. Пока ты ночью гнался за ним, я подменил твой «ЗИГ-Зауэр» идентичным, а через несколько дней вернул его на место, в бардачок.

Сервас вспомнил чужой запах, который почувствовал, сев за руль после встречи с психиатром, подумал о Рембо, который как раз сейчас проводит баллистическую экспертизу, и посмотрел на Гюстава.

– Заодно я проверил вашу совместимость, – добавил тот.

Майора не покидало чувство нереальности происходившего; ему казалось, что он спит и вот-вот проснется.

– Предположим… предположим, я это сделаю. Где гарантия, что ты не ликвидируешь меня сразу после операции?

Слабый свет неоновой трубки отразился в стеклах очков швейцарца, как отблеск луны на поверхности пруда.

– Никаких гарантий, Мартен, но Гюстав будет обязан тебе жизнью. Скажем так: жизнь за жизнь. Это будет мой способ расплатиться по счетам. Ты не обязан верить, я могу передумать и убить вас обоих – это очень облегчит мою жизнь…

– У меня есть одно условие, – сказал Сервас.

– Не думаю, что в сложившейся ситуации ты можешь позволить себе торговаться. – Гиртман покачал головой.

– Как ты мог доверить ребенка этим извращенцам Лабартам, чертов кретин?! – взорвался сыщик.

Швейцарец вздрогнул, но не огрызнулся.

– И что ты предлагаешь? – спросил он.

– В конце концов, это мой сын.

– И?..

– Мне его и воспитывать.

– Что? – искренне изумился Гиртман.

– Ты в любом случае не сможешь оставить его у себя. Где будут делать операцию?

– За границей. Здесь слишком рискованно – и для него, и для меня…

Настал черед Серваса удивляться.

– Где именно?

– Увидишь…

– Как ты вывезешь его из страны?

– Значит, ты согласен? – вопросом на вопрос ответил Гиртман.

Мартен не сводил глаз с Гюстава. Его терзал давно забытый родительский страх.

– Ну, выбора у меня нет, так ведь?

38. Как волк среди ягнят

– Полагаешь, этого ребенка нам послал Некто? Ты веришь в Бога, Мартен? Кажется, я уже спрашивал однажды… Тебе не кажется, что, если б Он и вправду существовал, это был бы чертовски ненормальный Бог?

Они вышли подышать ночным воздухом; стояли, смотрели, как падает снег, Гиртман курил.