Гайдзин. Том 1

– Похоже, это пустяки, просто Пьяный Город… – сказала она. Выстрелы и драки, даже дуэли, не были редкостью в этой части Иокогамы. Потом, с пылающим лицом, но чувствуя при этом странный озноб во всем теле, она вернулась к креслу и посмотрела на Малкольма. С легким вздохом опустилась на колени, взяла его руку и прижала ее к своей щеке, положив голову ему на колени, но его нежность и пальцы, игравшие ее волосами и поглаживавшие шею, уже не прогоняли терзавших ее демонов. – Мне пора идти, моя любовь.

– Да. – Его пальцы продолжали все так же размеренно гладить ее шею.

– Я хочу остаться.

– Я знаю.

Струан увидел себя словно со стороны: безупречный джентльмен, спокойный, уравновешенный, вот он помогает ей подняться, ждет, пока она приводит в порядок лиф платья и волосы и накидывает на плечи шаль. Потом, рука в руке, медленно идет с ней к лестнице, где позволяет ей уговорить его не ходить дальше, разрешая слуге проводить ее вниз. У двери она обернулась, махнула рукой, любяще прощаясь с ним, он помахал ей в ответ, и она вышла.

Он вернулся в спальню и разделся, как ему показалось, без всяких усилий, дал слуге стянуть с себя сапоги. Потом без посторонней помощи улегся в кровать и откинулся на подушки, в мире с самим собой и со всей вселенной. Голова ясная, тело легкое, расслабленное.

– Как себя чувствует мой сын? – шепотом спросила А Ток с порога.

– Он в Стране Мака.

– Хорошо, хорошо. Там мой сын не будет знать боли.

Слуга задул лампу и вышел.

Дальше по Хай-стрит французский часовой в мундире столь же неряшливом, как и его манеры, открыл Анжелике дверь миссии.

– Bonsoir, мадемуазель.

– Bonsoir, мсье. Доброй ночи, Филип, доброй ночи, Сеттри. – Дверь закрылась за ней, и она прислонилась к ней на секунду, чтобы прийти в себя. Восторг вечера улетучился. Вместо него в голове собиралась толпа призраков, требующих ее внимания. В глубокой задумчивости она прошла через холл к своей комнате, увидела свет под дверью Сератара. Она остановилась и, решив вдруг, что сейчас, наверное, самый подходящий момент, чтобы попросить его о ссуде, постучала и вошла.

– О! Андре! Привет, извините меня, я думала, здесь мсье Анри.

– Он все еще у сэра Уильяма. Я просто заканчиваю депешу по его просьбе. – Андре сидел за столом Сератара, обложившись со всех сторон бумагами. Депеша касалась компании Струана, их возможной сделки с даймё Тёсю и возможной помощи, которую возможная жена-француженка могла бы оказать встающей на ноги французской оружейной промышленности. – Хорошо провели время? Как ваш жених?

– Ему гораздо лучше, благодарю вас. Ужин был подан преобильный, если вы любите плотную пищу. Ах, как чудесно было бы оказаться в Париже, да?

– Да. – Бог мой, она соблазнительна, подумал он, и эта мысль напомнила ему о мерзкой заразе, поедающей его изнутри.

– Что с вами? – спросила она, испуганная его внезапной бледностью.

– Ничего. – Он натужно прокашлялся, пытаясь справиться с охватившим его ужасом. – Просто легкое недомогание, ничего страшного.

Он показался ей таким ранимым, таким беспомощным, что она вдруг решила довериться ему еще раз, закрыла дверь, села рядом и все ему рассказала.

– Что мне делать, Андре? Мне негде взять денег… что я могу предпринять?

– Вытрите слезы, Анжелика, ответ так прост. Завтра или на следующий день я поведу вас делать покупки, – начал он; его состояние не мешало ему совершенно спокойно справляться с обыденными проблемами его работы. – Вы попросили меня сопровождать вас, помните? Чтобы помочь вам выбрать подарок для мсье Струана по случаю вашей помолвки? Золотые запонки с жемчугом и жемчужные серьги для себя. – Его голос погрустнел. – Но, боже, какая жалость, где-то по пути назад из лавки ювелира вы потеряли одну пару. Мы все обыскали, но, увы, напрасно. Ужас! – Его светло-карие глаза встретились с ее глазами. – Тем временем мама-сан тайно получает свои деньги; я позабочусь, чтобы пара, которую вы «потеряете», с лихвой покрыла стоимость лекарства, и все расходы.

– Вы просто чудо! – воскликнула она и обняла его. – Чудо! Что бы я без вас делала? – Она обняла его еще раз, еще раз поблагодарила и, буквально танцуя, выпорхнула из комнаты.

Он долгое время смотрел на закрывшуюся за ней дверь. Да, это покроет стоимость лекарства, и мои двадцать луидоров, а также, если мне понадобится, и другие расходы, подумал он, испытывая странное беспокойство. Бедная пустышечка, как же легко тобою вертеть. Ты даешь все глубже и глубже затянуть себя в этот гибельный водоворот. Неужели ты не понимаешь, что теперь ты становишься воровкой, хуже того, ты – преступница, готовая на мошенничество с заранее обдуманным намерением.

А ты, Андре, ты сам – соучастник преступления.

Он рассмеялся, смех вышел скверный, рот скосило набок. Докажите! Станет ли она рассказывать суду об аборте, станет ли мама-сан свидетельствовать против меня? Поверит ли суд рассказу дочери и племянницы преступника скорее, чем моему?

Нет, но Господь будет знать правду, а ты скоро предстанешь перед ним.