Сыграв решающую роль в знакомстве с импрессионизмом американцев, Дюран-Рюэль решил пропагандировать его и в Германии. Трое немцев, впоследствии оказавших влияние на восприятие французского импрессионизма в Германии: Макс Либерман, Гарри Кесслер и директор Национальной галереи в Берлине, а затем Новой Пинакотеки Гуго фон Чуди, – все они впервые увидели картины импрессионистов в 1890-е гг. в парижской галерее Дюран-Рюэля. После того как Дюран-Рюэль начал сотрудничать с Паулем Кассирером в Берлине, множество импрессионистических работ было показано в Германии, а некоторые куплены немецкими музеями. «Музеи – наша лучшая реклама», – писал Дюран-Рюэль Кассиреру. Он не ошибся: Германия стала одной из немногих стран, где благодаря торговцам и коллекционерам творчество импрессионистов высоко оценили музеи. Начиная с 1899 г. галерея Кассирера, получая картины от Дюран-Рюэля, провела ряд выставок, где экспонировались лучшие образцы современного французского искусства. Художественная критика в журналах, издаваемых Кассирером, всячески способствовала созданию положительного образа импрессионизма. В уже цитировавшейся выше восторженной статье, посвященной Дюран-Рюэлю, Арсен Александр заключил, что «торговец картинами – основной элемент той огромной системы производства прекрасных вещей, что одновременно характеризует и охватывает любое современное общество». Подобное высказывание – хорошая иллюстрация нового восприятия арт-дилерства, пришедшего вместе с модернизмом.
К началу XX в. позиции Дюран-Рюэля как главного импресарио импрессионистов окончательно упрочились. Стало ясно, что его мало привлекают работы авангардных художников, сменивших импрессионистов, однако почти никому из торговцев современным искусством не суждено было испытывать восторг перед картинами художников поколения, следующего за их собственным, а тем более успешно торговать такими картинами. Дюран-Рюэля мало интересовали Сезанн, Гоген или Ван Гог и совсем уж оставили равнодушным фовизм и кубизм. В старости он называл картины Сезанна «восхваляемыми не по праву и скучными по сравнению с работами Моне и других импрессионистов». Он издевался над «идиотами, которые притворяются, будто считают великими мастерами только Сезанна, Ван Гога и Гогена». Однако это не помешало ему продавать картины Сезанна с немалой прибылью. Мэри Кассатт посоветовала американской собирательнице картин Луизин Хейвмейер продать двух Сезаннов, которых та приобрела, потому что цены (как раз после смерти художника), по ее мнению, достигли «скандального» уровня. Дюран-Рюэль оценивал состояние рынка куда более проницательно, чем Кассатт: он «схватил» обоих этих Сезаннов по семь тысяч пятьсот франков за каждого, а через два месяца продал их великому русскому коллекционеру Ивану Морозову по тридцать тысяч за каждого. А его усилия, направленные на то, чтобы представить импрессионизм за пределами Франции, имели непредвиденные, но важные последствия для развития модернизма в целом: если бы Дюран-Рюэль в 1896 г. не отправил картины импрессионистов на выставку в Москву, молодой Василий Кандинский не увидел бы «Стога сена» Моне, которые подвигли его заняться абстрактным искусством.
В конце концов Дюран-Рюэлю удалось переломить общественное мнение даже в Лондоне, где местные жители очень долго никак не могли взять в толк, что же такое импрессионизм. В 1905 г. выставку современного французского искусства в галерее «Графтон» посетили двенадцать тысяч человек. Лондонцам показали триста произведений Дега, Мане, Моне, Ренуара, Писсарро и Сислея. Возможно, британские коллекционеры и не бросились, тесня друг друга, покупать работы импрессионистов, но лед был сломан: они пришли в Великобританию и остались там навсегда. В качестве рекламного агента, популяризировавшего это течение на международной сцене, Дюран-Рюэль не знал себе равных. Его деятельность может служить примером того, что всякий торговец картинами, стремящийся добиться успеха, должен быть готов погрузить свои фонды в дилижанс, на корабль, в багажное отделение поезда, а теперь и в самолет, чтобы прийти на рынки за пределами своей страны.