Галина Вишневская. Пиковая дама русской оперы

Лемешеву, лучшему Ленскому страны, в ту пору было уже 56 лет. По правилам единственная фирма грамзаписи в СССР «Мелодия» могла повторно записать оперу только через двадцать лет. То есть существуют два непревзойденных Ленских – Лемешев и Козловский. Козловский удостоился чести записаться (пластинка с его участием была у Гали, подарок от мамы на день рождение). А вот Лемешеву пришлось ждать своей очереди двадцать лет, то есть он сделал почти невозможное, умудрился сохранить свой неповторимый голос.

Когда Вишневской было поручено записывать Татьяну, она моментально сделалась врагом всех певиц Большого театра. Что и понятно, многие из них тоже много лет ждали этой записи, надеясь на лучшее и прекрасно понимая, что еще двадцати лет у них просто нет. Следующая запись, и опять «Онегина», случилась неожиданно скоро, в 1968 году, но это было исключение из правил, пластинку записывали в Париже на фирме EMI.

Впрочем, до 68 года нашей героине еще только предстояло добраться, теперь же, в 1956 году, все только и говорили, что о знаменитом докладе Хрущева, в котором он рассказал правду о культе личности Сталина, о пытках и тюрьмах, доносах, массовых расстрелах невинных, о деле врачей, уничтожении крестьянства и обезглавливании армии перед войной. Все это, конечно же, было известно и давно передавалось шепотом за наглухо закрытыми дверями, ошеломляло, что обличительные речи, за которые совсем недавно можно было отправиться в тюрьму, неслись теперь с самой вершины, что за это уже не сажали. Слухи расползались с быстротой сползающей с гор лавины, обрастая подробностями, на свет всплывали все новые имена погибших, замученных, все еще страдающих в застенках и ссылках. В каждой семье вспоминали о своих потерях, точно после длительной бомбардировки считали и не могли обнаружить соседей, друзей, родственников – пропавших, арестованных, просто исчезнувших… Главный палач Сталин мертв, разумеется, тут же принялись за поиск врагов из тех, кого еще можно наказать. Собственно, у всех, кто был наверху, так или иначе рыльце в пушку, тем не менее, главное – успеть перебежать из одного лагеря в другой, главное – кричать то, что предписано свыше, главное – не потеряться и всегда держать нос по ветру. Тем более, что и сам разоблачитель Хрущев закончил свой доклад словами: «Мы не можем допустить, чтобы этот вопрос вышел за пределы кругов партии, в особенности же, чтобы он попал в печать. Нам следует знать пределы, мы не должны давать оружие в руки нашим врагам, не должны полоскать грязное белье у них на глазах».

В печати доклад еще не был опубликован, а слухи уже проникли в народ, по рукам ходили машинописные распечатки Хрущевского выступления. Москва гудела, но никаких открытых выступлений не последовало.

Вскоре из мест не столь отдаленных после десятилетней отсидки вернулся Павел Иванов – отец нашей героини. Годы, проведенные в неволе, не сломили верного ленинца, и, вернувшись в столицу, он первым делом отправился восстанавливаться в партии, а заодно посетил Большой театр, где донес на собственную дочь, которая посмела утаить отца «врага народа». Должно быть, администрация зоны, где находился Павел Иванов, не заботилась о духовном кормлении своих подопечных, во всяком случае, он не был в курсе относительно положения Вишневской в театре и вообще в Советском союзе. Думал, принципиальный мерзавец, ее сразу выкинут, да куда там, теперь Галина находилась на такой высоте, до которой простому смертному не так просто добраться. Кроме того, она уже начала ездить с гастрольными поездками, за выступления актеров Большого театра заграница платила золотом. Правда, сами исполнители получали из этих денег крохи, а большую часть загребало родное правительство, но как раз это и обеспечивало надежную защиту – каким же нужно быть сумасшедшим, чтобы резать курицу, несущую золотые яйца?

Галина уже была на сносях, когда Мстислав уехал на гастроли в Англию. Перед отъездом муж взял с нее слово: не рожать до его возвращения, иначе он никуда не поедет. Пришлось согласиться. Из Лондона Ростропович звонил каждый день, читал Галине стихи, умолял родных окружать ее всем красивым и отбирать страшные книги. На время Галиной беременности мама Мстислава Софья Николаевна переехала к ним, чтобы приглядывать за невесткой. В результате вечером 17 марта Ростропович вернулся домой, а на следующее утро Галину отвезли в роддом.