Галиция против Новороссии

Именно таким дуализмом украинского бизнеса, его зависимостью от российских энергоносителей и одновременно попытками ориентироваться преимущественно на западные рынки, объясняется политика многовекторности, официально заявленная Леонидом Кучмой и бывшая основой украинской внешней политики вплоть до конца 2004 года. При этом ментально украинская бизнес-политическая элита практически в полном составе (возможно, за единичными исключениями) чувствовала себя частью Европы и с удовольствием внимала националистическим мифам об извечной нерусскости украинцев.

Если с точки зрения интересов бизнеса элита делилась на компрадоров и национальных производителей, причем ресурсы последних значительно превышали ресурсы первых, то с точки зрения идеологии подаляющее большинство элитариев были духовными компрадорами.

На Украине сложился компрадорский олигархический режим, в принципе испытывавший нужду в государстве только как в средстве обогащения. Следовательно, и ценность для элиты Украина представляла лишь до тех пор, пока ее ресурсы позволяли решать данную задачу. Неизбежное в перспективе истощение ресурсов (нельзя же несколько раз разграбить одни и те же предприятия) приводило к утрате интереса неидеологизированной части элиты к сохранению государственности. Это порождало внутреннее противоречие между элитариями, являвшимися политиками от бизнеса и допущенными к власти националистами. Для последних, как было указано, государство имело самостоятельную ценность.

Данное противоречие решалось в рамках декларированного курса на так называемую евроинтеграцию, предполагавшего в рамках официальной многовекторности следование в фарватере американской и европейской политики по принципиальным вопросам. Под давлением ЕС Украина закрыла Чернобыльскую АЭС, сократив возможности своей атомной генерации, при этом деньги, обещанные на реконструкцию «саркофага», ЕС не выделил. Под давлением США Киев отказался от Бушерского контракта с Ираном, принял участие в оккупации Ирака и т. д. Опека Запада, с точки зрения националистов, гарантировала защиту от возможного излишнего пророссийского крена хозяйственников, а неидеологизированные политики от бизнеса надеялись, что прозападный курс убережет их имущество от слишком пристального внимания структур, борющихся с коррупцией и отмыванием денег.

Пока Запад не вступил с Россией в открытую жесткую конфронтацию, такой симбиоз в рамках многовекторности мог существовать. Как только началось геополитическое противостояние Москвы и Вашингтона, намеки на необходимость сделать выбор зазвучали с двух сторон, но особенно настойчиво – с Запада. В принципе, правящий класс Украины однозначно занял прозападную позицию. Но тут выяснилось, что промышленность не в состоянии работать в условиях роста цен на энергоносители, а Россия в обмен на снижение цены логично требует ответных уступок. И не было бы ничего страшного в том, чтобы уступить, но тот самый Запад против. При этом за долгие годы господства в украинской политике и в сфере идеологии антироссийских прозападных сил Запад получил возможность, действуя через основанные при его содействии и им же финансируемые НКО, практически полностью поставить под свой контроль медиа-сферу и экспертное сообщество, получив возможность практически неограниченного влияния на общественное мнение.

Сложилась ситуация, когда наиболее системный украинский бизнес оказался жизненно заинтересован в налаживании конструктивных отношений с Россией. Иначе ему было не выжить. Этого же требовали интересы финансовой, экономической, политической и социальной стабильности. Понятно, что если затраты у бизнеса начинают превышать доходы, то он становится нерентабельным, предприятия закрываются, рабочие увольняются, а нет прибылей – нет налогов, то есть бюджет пустеет. Беднеет страна, снижается уровень жизни народа и параллельно растет социальное напряжение, так как чем ниже уровень жизни, тем активнее народ требует от правительства решить проблемы.

Однако за долгие годы идеологической всеядности духовного компрадорства этот, объективно заинтересованный в опоре на массового пророссийского избирателя бизнес не создал адекватные политические и информационные структуры. В результате он остался без эффективных инструментов влияния на ситуацию и оказался вынужденным следовать в русле политики, навязываемой прозападными силами. Характерно, что даже после февральского переворота 2014 года и начала гражданской войны практически все крупные украинские бизнесмены и ведущие политики, кроме тех, кому угрожала немедленная бессудная расправа, не просто остались в стране, но и предпринимали попытки наладить конструктивное сотрудничество с самозваной властью.

В результате сложившаяся за годы независимости бизнес-политическая элита оставила миллионы русских (пророссийских) избирателей Украины без руководства и не смогла использовать их потенциал на пользу себе и государственной стабильности.

Глава 4

Битва за Малороссию