Галльская кровь. Ледяной ад. Без гроша в кармане

Там, где двадцать лет назад велись бои с индейцами и разгуливали бизоны, теперь пасутся стада быков и отары овец, реже — табуны лошадей. Бизоны вымерли. Зато уцелевшие попали под защиту закона и помещены в Йеллоустонский национальный парк. Индейцы тоже исчезают. Их убивает алкоголь, болезни, завезенные белыми, и другие пороки цивилизации.

Здесь, как нигде, видны перемены, превращающие Восток в Запад на всем Американском континенте. Людская волна, не останавливаясь, упрямо катится, преодолевая огромное пространство между Атлантикой и Тихим океаном, преобразуя некогда пустынные земли в страну изобилия. Уже видны кое-где вехи этого наступления — города, возникшие лишь вчера и богатеющие на глазах. Между ними на больших расстояниях друг от друга разбросаны по степи убогие деревянные постройки с колодцем, запасом угля и горсткой живущих там людей.

Паровоз свистит, бьет колокол, и поезд останавливается. Пассажиры выходят купить какую-нибудь снедь. Локомотив заправляют водой и углем, и он с одышкой трогается, производя весь необходимый при этом шум: дает гудок, звонит в колокол.

Любознательный пассажир роется у себя в справочнике и обнаруживает, что хижина с пристройкой, оставленная позади, и есть крупная станция и густонаселенный город. Если это американец, он только улыбнется. Иностранец же начнет выспрашивать, удивляться, упрекать американцев в хвастовстве. Американец улыбнется еще шире и скажет гнусавым голосом:

— Да… да, вы правы. Но через пять-шесть лет здесь будет десять, пятнадцать, двадцать тысяч жителей.

И это чистая правда!

Денвер — живой пример поразительной экспансии американских городов. Ему еще нет и двадцати пяти лет, а число его жителей перевалило за сорок тысяч. Двадцать лет назад это был нищий поселок, а теперь в нем — знаменитый университет, биржа, несколько театров, роскошные бульвары, ботанический сад, величественные храмы, десятиэтажные дома и электрический свет. Есть чему удивляться, особенно европейцам, в чьих городах численность населения остается неизменной на протяжении полувека.

По мере приближения к юной столице Колорадо растет число хозяйств, занимающихся скотоводством. Ранчо — настоящие фабрики по выращиванию скота. Они тянутся вдоль железной дороги одно за другим: дощатые домики и загоны, обнесенные изгородью. То там, то здесь — быки, коровы, лошади. Животные пасутся, катаются по траве, носятся по пастбищам, резвятся под присмотром важных ковбоев, живописно одетых и хорошо вооруженных.

На остановках некоторые из них заходят в вагоны, поплевывая под ноги табачную жвачку и позванивая монетами в кармане. Деньги они зарабатывают тяжелым трудом, но все спускают на шумных пирушках.

Как-то заметив Снеговика, они окликнули негра, приняв за своего:

— Эй, парень, здорово! — Все по очереди пожали ему руку, так что она тут же обвисла.

— Откуда ты? Куда едешь?

— Моя приехал из Нью-Йорк и ехать туда…

— Куда это?

— Не знаю.

— Он или придурок, или смеется над нами.

— Моя не смеялся, моя говорил правду.

— Да это вовсе не ковбой, а грязный негр. Вырядился тоже!

— Мошенник!

— Идиот!

— Погоди! Сейчас ты узнаешь, как строить из себя ковбоя. — Шестеро напирали на Снеговика, выкрикивая угрозы. Их забавлял его ужас, и вообще они веселились, предвкушая потасовку — свое любимое развлечение. На пол полетели шляпа и блестящий кант, затрещала рубашка. Негр, который так нравился себе в этом героическом наряде, заплакал словно ребенок и побледнел, то есть сделался почти серым.

Когда Бессребреник увидел, что от одежды слуги остались одни лохмотья — а обновлять его гардероб не входило в планы джентльмена, — он решил вмешаться.

— Ладно, господа, оставьте беднягу в покое.

«Господа» рассмеялись ему в лицо и посоветовали держаться подальше. Бессребреник тоже улыбнулся, но его улыбка скорее походила на угрожающий оскал. Клавдия наблюдала за сценой с возрастающим интересом.

Ее партнер встал и резким, неузнаваемым голосом сухо сказал:

— Я вас просил, теперь приказываю.

— Отцепись, дуралей! — Ковбои покатывались со смеху.

— Потеха! Один против шестерых!

— Ребята, давайте этого тоже разденем.

Предложение всем понравилось.

— Сударыня, извольте перейти в соседний вагон. Сейчас мы его разденем донага. Вас это может шокировать.

Клавдия не ответила, даже не шевельнулась.

Бессребреник напряг мускулы, отстранил рыдающего негра и занял оборону. Шумная компания устремилась к нему. Без видимых усилий джентльмен послал одновременно два удара: ногой в живот одному и апперкот[162] другому. Оба со стоном свалились на пол и лежали теперь рядышком, как братья.

— Красиво! — воскликнула Клавдия.

Схватка ее явно развлекала.