Гамбит. Конь без масти

– Ты смотришь намного шире, – осторожно заметил Хейз и намекнул, что они отлично составленный тандем, ничего не сказать.

– Ооо, в этом ты прав, –  скидывая ноги со стола, Атлас хлопнул по крышке раскрытой ладонью, и карты на крышке стола подпрыгнули вверх, перемешавшись. – Ну, так слушай, – пошвырявшись в ворохе картонок, Эванс достал одну из них рубашкой к зрителю и знойно поцеловал ее, держа на виду только рубашку.

– Знал я одну девицу, та еще оторва, – продолжил Атлас и передал карту зрителю на раскрытой ладони.

Он держал ее бережно, осторожно, это все-таки леди. Норзер хоть и ярый сексист, но слишком долго жил с этой «ледёй» под одной крышей. Хейз только рвано усмехнулся, увидев, кто скрывался за разлинованной рубашкой, и поднял с ладони фокусника перепачканную кровью после крепких объятий иллюзиониста Пиковую Даму.

***

Когда Лиам позвонил, она поняла насколько все плохо. Набрав, наверное, полсотни раз номер брата, не того, который заварил кашу, хотя… Черт с ним, просто самого старшего. Каждый раз она слышала в трубке гудки, и уже подходя к зданию гостиницы, последние, что девушка успела сделать – это отправить Ашеру короткое смс-сообщение, отосланное перед тем, как свернуть в переулок, где ее уже ждали. Что ж, девушкам свойственно опаздывать. Господа могли бы и отложить начало до ее появления.

– Мисс Эванс, вовремя вы решили к нам присоединиться, – сказал комиссар Морган и кивнул Маркес в сторону девушки.

Господа, судя по их виду, ждать были не намерены, и сразу перешли к делу, а точнее к телу. К ее телу. Эванс же, дергая рубильник в положение «дурочка», без промедления отыграла излюбленный прием «кто я такая, что я тут забыла». Авось, пронесет, и только пронесет и не в камере.

– Я получила сообщение от бывшего супруга? Будьте добры, объясните мне, что здесь происходит? – пение пташки разливалось по всему переулку, и выражение лиц собравшихся людей точно подтверждало, что актерские старания мисс Эванс тут никто не оценил. Обидно, знаете ли.

Скрывать общеизвестные факты от копов, в момент, когда вас, простите, берут за задницу, причем не очень-то ласково, было глупо и неосмотрительно. Раз уж они перешли в рамки официальных «предъяв», она будет соблюдать этикет без «слышь, ты, э» и давить официозом, в отличие от некоторых, которых здесь будто бы и нет вообще, а притаились тут в темноте бледные, как смерть. Опять. Снова. Застыли черной тенью в черном пространстве, где не ни кванта света в полуживом состоянии. «Не хочешь петь – не мучай горло», – презрительно фыркнула она, хотя сама делала накануне прямо противоположное, с чем, видимо, сильно поторопилась, раз мистер Тотальный Контроль и взглядом ее не удостоил.

– От бывшего? – съехидничал Уэст, жавшийся к Лиаму, как к родному. – Решила прикрыть его радужную задницу? Скажи по секрету, Ларссон, зачем такому, как ты, жена, а? – искренне поинтересовался детектив, а может просто заревновал и вжал всем телом Лиама в стену, отчего даже Лиам слегка, кажется, покраснел.

Ли вяло дернулся в ответ на слова копа, или, может быть, на столь фривольные действия Уэста (тут Эванс не смогла детально разобраться, ибо это же Лиам, всего можно ожидать), и Уэст опять проехал его лицом по кирпичной стене, удержав за волосы на затылке.

– Коннор! – предостерег его Закари, но Уэст не внял его словам и сильнее выкрутил руки Ларссону.

Видимо, их отношения перешли в разряд BDSM, но и тут, как говориться, у кого и какие предпочтения, и осуждений от Мии опять не последовало. Та только тактично отвернулась от прилюдных обжиманий.

– Ли, что происходит? – глядя себе под ноги, «куда я попала» робко прошла вглубь переулка, покосившись на того, кого тут вообще и нет, лечите конъюнктивит, девушка.

 «Тот, кого тут и нет» сделал шаг назад, скрываясь от ее взгляда в темноте, а ведь до этого-то под прожектором стоял! Стиснув зубы и прикусив язык, она призвала все свои силы, чтобы никак не прокомментировать его действия, и выставила перед собой другую доминанту, правда, доминанта, почему-то была в роли сабмиссива и в наручниках, но опять же это Лиам, никто от него другого и не ожидал.

 «Не можешь петь» укололо спавшее целое десятилетие самолюбие. Вот они – манипуляции. Перешли от слов к действию. Чего он добивался прошлой ночью? Ждал, что она растает, как сахарная девица и наплюет на судьбу отца своего ребенка? Не растает, какой бы девицей по определению она не была, да и не наплюет, каким бы долбоебом отец Ника не был. Надеялся, что она испугается и побежит к Моргану за защитой? Глупо, Символ Нордэма, очень глупо. Не побежит, а еще и пинок ему за проникновение со взломом отвесит, хоть самого проникновения по сути-то и не было, а уязвленная гордость выла на Луну и говорила запустить Адаму в голову тот чертов стакан. И телефон. Сука, дисковый. Где, кстати, он?

Комиссар, без преувеличения, оказался истинным спасителем, когда Эванс, как идиотка, а здесь она слывет за такую, значит ей можно, подошла к слабо прочерченной кромкой света границе и застыла возле нее, пялясь в темноту, пока темнота упорно смотрела на нее.