Ганнибал

Он выключил воду и мокрым предстал перед Марго. Ни на миг не задумавшись о том, что делает, он погладил ладонью ее щеку.

— Ради всего святого, Марго, — пробормотал он, задыхаясь.

Она глянула вниз:

— Черт возьми, Барни! Не вздумай…

Барни вытянул шею и попытался нежно поцеловать ее лицо, не коснувшись ее тела напряженным членом, но все равно — коснулся, она отшатнулась, глядя на струйку прозрачной жидкости, протянувшуюся между ним и ею, и, выбросив вперед руку, какой мог бы позавидовать центральный защитник в американском футболе, нанесла в широченную грудь Барни такой удар, что ноги его подкосились и он со всего размаху сел на мокрый пол душевой.

— Ах ты, подонок долбаный! — прошипела она. — Как я раньше не догадалась! Извращенец! Возьми эту свою штуку и засунь в …

Барни вскочил на ноги и бросился прочь из душевой, на ходу натягивая одежду на мокрое тело; из зала он вышел, ни слова не промолвив.

Барни жил в доме с черепичной крышей, стоявшем отдельно от главного здания; когда-то здесь была конюшня, а теперь размещались гаражи с квартирами для служащих наверху.

Поздно ночью он сидел, постукивая по клавишам ноутбука, работал над заданием для заочного курса в Интернете. Ощутил, как задрожал пол, — по лестнице поднимался человек весьма солидного веса.

Легкий стук в дверь. Когда дверь открылась, за ней стояла Марго, облаченная в толстый свитер и обтяжную шерстяную шапочку.

— Можно к тебе на минутку?

Несколько секунд Барни пристально смотрел на носки своих ботинок и только потом отступил в сторону от двери, давая ей пройти.

— Слушай, Барни, прости меня за то, что случилось там, в этой… — сказала она. — Я как-то вроде труханула. Ну, я хочу сказать, я труханула, а потом и вовсе ударилась в панику. Мне нравилось, что мы — друзья.

— Мне тоже.

— Я думала, что мы можем… ну вроде дружить по-настоящему, как два товарища.

— Марго, да ладно тебе! Я сказал — будем друзьями, только ведь я не какой-нибудь чертов евнух. А ты взяла и заявилась ко мне в этот стебаный душ. Ты выглядела просто здорово, я ничего не мог с этим поделать. Ты стоишь голышом под душем, и я вижу сразу две такие штуки, которые мне очень даже нравятся.

— Ну да, — сказала Марго, — меня и мою норку.

Оба так удивились, что не могли не рассмеяться.

Марго подошла и обняла Барни, прижав к себе так, что, будь он послабее, без телесных повреждений дело бы не обошлось.

— Слушай, — сказала она. — Если бы я хотела заиметь парня, это обязательно был бы ты. Никто другой. Но такие вещи не для меня. По правде. Ни сейчас. Ни когда-нибудь еще в жизни.

Барни кивнул.

— Ага, я знаю. Просто из головы вон.

Они постояли немного молча, по-прежнему обнявшись.

— Хочешь, попробуем быть друзьями? — спросила она.

Он помолчал с минуту, размышляя.

— Ага. Только ты должна мне чуточку помочь. Давай заключим сделку. Я сделаю над собой невероятное усилие, чтоб забыть то, что видел в душевой, а ты больше никогда мне этого не показывай. И титьки свои тоже, когда мы в зале. Ну, как? Идет?

— Я могу быть хорошим другом, Барни. Приходи к нам завтра, ладно? Джуди здорово готовит. Да и я готовить умею.

— Ага. Только вряд ли ты умеешь готовить лучше, чем я.

— Ну, с тобой не соскучишься! — сказала Марго.

Глава 62

Доктор Лектер поднял бутылку «Шато Петрю» к свету. Он поставил ее прямо, донышком вниз, еще накануне, на всякий случай — вдруг там образуется осадок. Взглянул на часы и решил, что настало время откупорить вино.

Это была задача, связанная, по мнению доктора Лектера, с довольно существенным риском, здесь приходилось полагаться на случай в большей степени, чем ему того хотелось бы. Поспешности здесь он не допускал. Ему хотелось насладиться цветом вина в хрустальном графине. А что, если он вытащит пробку слишком рано, вдруг окажется, что характерный священнейший запах вина уже ослабел и может быть совсем утрачен при переливании его в графин? Лучи света обнаружили присутствие небольшого осадка.

Он извлек пробку с такой же осторожной тщательностью, какая могла бы потребоваться при трепанации черепа, и поместил бутылку в специальное устройство для переливания вина, снабженное заводной ручкой с винтом, чтобы бутылку можно было наклонять крохотными шажками. Пусть солоноватый воздух сделает свое дело, а он примет решение немного погодя.

Доктор Лектер разжег огонь в камине — древесный уголь, грубоватый, негладкий, будто сохранивший память о лесных деревьях, и приготовил себе выпить — «Лиллет», несколько кубиков льда и ломтик апельсина — в то же время размышляя о теме, над которой работал уже много дней. Он следовал вдохновенной идее Александра Дюма в формировании набора продуктов для приготовления бульона. Всего три дня назад, возвратившись из того самого леса, где по лицензии охотятся на оленей, он добавил к этому набору упитанную ворону, долго набивавшую себе брюхо ягодами можжевельника. Ее мелкие черные перья до сих пор плавали на поверхности спокойных вод Чесапика. А большие, маховые перья доктор Лектер сохранил. Он сделает из них плектр — медиатор для клавесина.