Ганзейцы. Савонарола

Чезаре Борджиа благодаря щедрости своего отца имел в своём распоряжении громадные денежные средства. Но так как при этом его энергия и бесстыдство возрастали по мере того, как слабел папа, то его могущество всё более и более увеличивалось. Он поставил себе задачей воспользоваться по возможности благоприятным временем, которое должно было кончиться для него со смертью папы. Сообразно своему характеру он не верил ни истинной дружбе, ни родственной привязанности, он признавал только ту связь между людьми, которая была основана на общности интересов. Он находился в приятельских отношениях с принцами и мелкими владетельными князьями Италии, но знал, что эти отношения будут продолжаться только до тех пор, пока его отец носит папскую тиару. Поэтому в его характере всё более и более развивалась хитрость и предусмотрительность хищного зверя, который, скрытый в засаде, выжидает удобного случая, чтобы наброситься на жертву и уничтожить её. Ему было безразлично, кто погибал от его руки, так как он видел в убийстве только средство, чтобы удовлетворить свою месть и достичь господства над Италией.

Внешний блеск, великолепие и роскошь составляли отличительные признаки папского двора при Александре VI. Сам папа не был склонен к обжорству и пьянству и даже в этом отношении был довольно умерен; но его чувственность превосходила всякое вероятие и могла только сравниться с его тщеславием. Безумная расточительность господствовала в Ватикане и при мелких дворах кардиналов, для которых члены фамилии Борджиа служили примером. Если, с одной стороны, грандиозные сооружения и украшение церквей и дворцов привлекали знаменитейших художников в Рим, то, с другой, частная жизнь Александра VI была позором для церкви и папской власти.

Микеланджело познакомился тогда с кардиналом Жаном де Виллье, который заказал ему для капеллы старой церкви св. Петра статую плачущей Мадонны с телом Спасителя на коленях. Это мастерское произведение искусства принесло громкую славу молодому художнику, так как здесь впервые был изображён христианский сюжет с безыскусственной простотой, свойственной художественным произведениям древнего мира. Исполнение деталей в этой прекрасной группе гармонирует с целым. Опечаленная мать держит на руках мёртвого Христа; его обнажённые ноги свесились с её левого колена; между тем как безжизненное тело всей тяжестью покоится на правом колене, с которого опустилась рука умершего Спасителя. Мадонна поддерживает тело ниже плеч; она склонилась с выражением глубокого горя к лицу мёртвого сына, голова которого, с красивыми спокойными чертами, откинута назад. Левая рука Богоматери протянута вперёд с жестом, выражающим покорность воле Божьей. Немного моложавые черты Марии, вместе с выражением глубокого душевного горя, носят отпечаток неувядаемой красоты девственной матери. Несмотря на заявление Микеланджело, что он с этой целью намеренно придал моложавость Мадонне, люди, знавшие образ мыслей великого художника, объясняли иначе идею, которую он хотел осуществить в изображённой им группе.

Они знали, что Микеланджело высоко ценил Савонаролу и хотя не разделял взглядов знаменитого реформатора на искусство, но настолько любил его проповеди, что некоторые из них постоянно носил с собой и перечитывал в свободные минуты. Он считал гибель Савонаролы незаменимой потерей для христианства и соответственно с этим хотел изобразить в своей группе опечаленную церковь, оплакивающую вторично убитого Христа.

Действительно, в это время в Риме, который должен был служить исходным пунктом христианства, трудно было найти какие-либо следы первоначального учения Спасителя. Преемник св. Петра, облечённый высшим духовным саном, по своему светскому образу жизни составлял предмет соблазна для всех верующих. Он собрал вокруг себя род гарема и не пренебрегал никакими средствами, чтобы увеличить внешним блеском и пышностью значение своей фамилии и по возможности обеспечить будущее своих детей. Хотя подобный способ действий был в духе тогдашних властелинов Италии, но папа был вдвойне достоин осуждения, как глава церкви, который должен был служить примером для простых смертных. Из всех пороков, отличавших Александра VI, ложь стояла на первом плане; он пользовался ею при всяком удобном случае так мастерски и с такой наглостью, что в этом отношении никто не мог сравниться с ним. Тем не менее, хотя его лицемерие было известно всему миру, а равно и распущенность папского двора, жители Рима должны были молча покориться такому порядку вещей.

Однако при всех своих недостатках Александр VI был далеко не так жестокосерд, как его сын Чезаре; ему всегда стоило большого труда отказать в просьбе красивой женщине или кому-либо из членов своей семьи. Он особенно любил Лукрецию за добродушие и кроткий характер, между тем как её браться нередко возбуждали его неудовольствие своими непомерными притязаниями. Такой момент наступил вскоре после удаления Лукреции в монастырь San Sisto, так как в это время Чезаре навлёк на себя гнев отца новой выходкой.