Garaf

   А, пусть. Что угодно пусть... Только бы как-то отгородиться от этого ледяного ветра, который - отовсюду.

   Он всё-таки слабо пошевелился, когда послышались в коридоре мужские голоса - кто-то остановился прямо за дверью, шёл взвинченный разговор на адунайке.

   - Стадо, - с отвращением говорил один из мужчин. - Стадо, стадо, стадо... Княжеская конница пройдёт по ним, как камнедробилка по куску масла, только пахта брызнет... И ничего тут не сделать, из коровьего дерьма не слепишь меч. Орки останутся орками, хоть закуй их в мифрильную броню.

   - Мои не лучше, - отвечал второй. - Лучники они неплохие. Но не более того. Не знаю, что мы будем делать, если появятся лучники-нимри... Смотри, у тебя открыто.

   Скрипнула дверь. Гарав обернулся нехотя, потом встал. Вошли двое. Мужчины средних лет, высокие, темноволосые, в поддоспешной потёртой коже, с длинными мечами на поясах. Оба были очень похожи на повзрослевшего Эйнора. Комнату заполнил запах всё той же кожи, стали и конского пота. Гарав ощутил себя глупо и почти обрадовался - это было всё-таки человеческое чувство, живое, первое за весь день.

   - А, ты новенький, - вдруг сказал - судя по голосу - тот, который жаловался на орков. - Мне сообщили... Гарав, - он внимательно осмотрел мальчишку и вдруг подмигнул: - Да, выжали тебя неплохо. Я Тарик сын Нарду. И ты, когда отойдешь, наверное, будешь моим

   оруженосцем.

   - Я пойду, - сказал его спутник, который на Гарава и глянул-то мельком. - До утра.

   - До утра, - мужчины пожали друг другу предплечья, закрылась дверь. Гарав всё ещё продолжал стоять. - Твоё оружие и вещи? - Тарик кивнул на груду. - Разбери.

   - Да, - кивнул мальчишка и стал разбираться, радуясь, что нашёлся кто-то, конкретно приказавший, что надо делать. Тарик, насвистывая, переодевался, потом спросил, одёргивая из-под золотых зарукавий пышные манжеты чёрной рубахи с серебряной вышивкой: - Есть хочешь? - Гарав пожал плечами. - Не дури, - морэдайн хлопнул мальчишку по плечу. - Конечно, встретиться с Ангмаром и говорить с ним - это ещё то испытание, тем более для Младшего. Но в жизни бывает всякое. Освоишься, привыкнешь и разберёшься, в чём был прав, а в чём ошибался. Пошли поедим... Потом подберу тебе одежду, чтобы не таскаться в коже каждый день. Пошли-пошли, я голодный, как пёс!

   И Гарав пошёл. Молча и покорно...

   ...В большом зале, освещённом факелами, с огромным камином, в котором жарились несколько кабаньих туш, было полно народу. Больше всего - холмовиков в разноклетчатых одеяниях, они шумели, пили и ели за поставленными буквой Т могучими столами. Но ближе к камину за ещё одним столом - поизящней, с резными ножками - устроились несколько морэдайн вперемешку со своими мальчишками-оруженосцами - явно тоже холмовиками, однако посматривавшими на столы родичей свысока. На Гарава же ровесники глянули с интересом, но разговор заводить не стали, ну а взрослые морэдайн так просто внимания не обратили на мальчишку.

   При виде еды желудок Гарава скрутило, и он, положив на стол кулаки, уставился между них, глотая снова и снова противный скользкий ком, у которого был вкус густой рвоты. Тарик, который сам положил себе мяса и каких-то тушёных овощей, тихо сказал:

   - Выпей вина. Выпей, выпей.

   В голосе морэдайн были искреннее сочувствие. И он сам налил в простую деревянную чашу вино - налил своему оруженосцу... нет, нет, нет!

   А кто же он теперь?

   Гарав отпил, по-прежнему глядя в стол. Вокруг шли какие-то разговоры, в них включился и Тарик. Но Гарав как будто разучился понимать адунайк. Слова казались ровным шумом.

   - Тише! - рявкнул вдруг кто-то за столом холмовиков. И почти тут же в установившейся тишине низкий мужской - под однотонное бряцанье невидимой арфы - затянул мрачно, с подвывом:

   - Наши ноги быстрее крыльев,

   Наши зубы клинков острее!

   Рождены мы в степи ковыльной -

   Мы потомки Чёрного Зверя,

   Дети Древнего Волка!

  

   Когда взывает ночь - восстань!

   Не защитит доспехов сталь

   Собачью свору!

   Мы вам отплатим кровь за кровь -

   И пусть пугает вой волков

   Псов Валинора!

  

   Мы - дети Древнего Волка!

   Грох, грох, грох, отвечали кубки по столу. Холмовики стучали ими синхронно и резко, покачиваясь на скамьях - но не пьяно, а в лад, как качется от ветра лес. Лица их были мрачны и ожесточённы, и Гараву показалось, что многие из них подтягивают песню - но не голосом, а тихим: "Уууууу..."...

   - Мы сольёмся с лесною тенью -

   Лишь сияют лунные очи...

   Мы свободны по праву рожденья -

   Дети вольных ветров и ночи,

   Дети Древнего Волка!

  

   Мы в битве яростней и злей

   Сынов Заката, сыновей

   Холодной стали!

   Навеки, до конца времён

   Владыка наш один - закон

   Свободной Стаи!

  

   Мы - дети Древнего Волка!

   Слаженное подвывание стало явственным. Мужчины выли - выли, как волки, блестели глаза и грохали кубки, но голос поющего перекрывал всё это:

   - Годы ноют, как старые шрамы...

   Нам, покорности цепь порвавшим,

   После битвы залижут раны

   И в молчанье помянут павших

   Дети Древнего Волка!

  

   Пусть жизнь - серебряная нить

   И нам когда-то уходить

   Дорогой смертных -

   Но мы ворвёмся в ваши сны,

   Мы дети Ночи и Луны,

   Степей и ветра!

  

   Дети Древнего Волка! (1.)