Garaf

   - Идите за мной, - сказал Гарав.

   Еле заметная гримаса исказила на миг его лицо.

* * *

   Трое всадников были уже в двадцати лигах на юго-восток от Карн-Дума и пришло утро, когда Тарик проснулся и сказал, вспомнив:

   - Гарав?

   А потом вскочил и выбежал из комнаты.

   Почти наткнувшись на идущего по коридору Ангмара.

   - Где он? - спросил король низким от сгущенного бешенства голосом - стены завибрировали, выпуская тонкие струйки растёртого между камнями в песок скреплявшего их раствора.

   Тарик покачал головой, не опуская глаз. Потом спросил:

   - А где ваши пленники, Ваше Величество?

   Ангмар повернулся и побежал по коридору. Свистел о стены чёрный плащ.

* * *

   ...Сон, который снился Гараву, сперва был быстрым, суматошным и весёлым. Они скакали вместе с Мэлет по речному берегу - на неосёдланных конях, разбрызгивая воду и перекликаясь.

   И, когда он подумал это имя - Мэлет - сон изменился СРАЗУ.

   Он был на вершине башни. Один... нет! К старому раскрошенному зубцу был привязан - распят на нём - Фередир. Привязан крестом, безоружный. Рядом валялся меч. В глазах мальчишки был ужас. Такой сладкий, такой вкусный ужас...

   (Мальчишка наяву застонал и вяло повернулся на скрипнувшей лавке...)

   - Ну что... - мягко сказал Гарав, водя глазами по связанному, от пяток до макушки, - вот и всё... - в голосе Гарава прорезались самому ему неприятные мурлыкающие нотки, как будто кот играл с мышкой. Но остановиться он уже не мог и подошёл ближе, посмотрел в глаза, из которых через край плескал ужас. Дыхнул на горло мальчишки слева и протёр его шею рукавом. Потом за волосы отогнул его голову назад и полюбовался выступившей и пульсирующей артерией. - Тебя, кажется, интересует, что я собираюсь делать? - мурлыканье стало хрипловатым, и Гарав во сне перестал узнавать свой голос и понял, что говорит голосом Ломион Мелиссэ. - Я расскажу, не волнуйся. Я хочу пить, Фередир. Просто попить. И я собираюсь попить твоей крови. Ну не надо, не дёргайся... - Гарав улыбнулся, с наслаждением наблюдая за тем, как мальчишка рвётся из верёвок, перекосив рот и не в силах даже кричать от ужаса. - Бесполезно. Хотя... одна моя дурная знакомая утверждала, что от страха кровь вкуснее... Нет, пожалуй, не из шеи... я не хочу, чтобы ты быстро умер. Думаю, что, если тебя не кормить и выпивать по стаканчику в день - недели две ты протянешь... Да, кстати. Полюбуйся на солнышко, на небушко - до самой смерти ты пробудешь в подвале. НИЧЕГО ЭТОГО УЖЕ НЕ УВИДИШЬ... Ну вот. Вот отсюда можно, - Гарав погладил кожу на внутренней стороне левого локтевого сгиба мальчишки. - Давай, поработай кулаком... - и он с силой ударил отчанно мотающего головой из стороны в сторону мальчишку коленом в пах. - Делай, как я сказал, иначе останешься без пальца! - выхваченный кинжал нажал на основание левого указательного пальца. Мальчишка громко всхлипнул и стал покорно сжимать-разжимать кулак, глядя на Гарава, как загипнотизированный. Кажется, он шептал "не надо, не надо, пожалуйста...", но всё равно продолжал работать рукой - и от этого сочетания бессмысленной надежды с покорностью Гарав улыбнулся. Это было так приятно видеть...

   (Пусти, пусти, невнятно пробормотал мальчишка на лавке)

   Когда под загорелой кожей выступили казавшиеся сине-чёрными тугие канатики вен, Гарав нагнулся, легко - с коротким хрустом - прокусил одну и зажал рану, брызнувшей вишнёвой жидкостью, ртом, ощущая, как неистово забился парень...

   Солёная и горячая, ЖИВАЯ, кровь была невероятно вкусна. Правой рукой Гарав массировал руку Фередира, чтобы кровь не переставала идти. Он ощущал руками и губами, КАКОЙ ужас - сводящий с ума, всеобъемлющий - живёт в парне, из которого он пьёт кровь.

   Наконец он оторвался. Небрежно, но плотно замотал руку Фередира бинтом. Сказал доверительно, глядя ему прямо в полумёртвые расширенные глаза:

   - Знаешь, очень вкусно... - он сцедил красную слюну, и она мгновенно впиталась в камень. - Видишь, как это грустно - когда не хочешь поступать по-человечески? К тебе тоже перестают относиться, как к человеку... А ты не бойся, ты умрёшь незаметно. Первые дня три будеть очень хотеться есть, а потом просто будешь слабеть, слабеть, уснёшь и не проснёшься...

   (Не проснёшься, не проснёшься, бормотал Гарав, гримасничая во сне)...

   ... - Гарав, проснись. Волчонок, да проснись же!

   Гарав ошалело сел, со свистом дыша. Фередир тряс его за плечи, глядя с испугом. В разбитую дверь косо падали последние солнечные лучи.

   - Да? - прохрипел-простонал Гарав, постепенно приходя в себя. Шея болела. Снаружи похрапывали и фыркали кони. Эйнор спал на другой лавке. На каменном выбитом полу тут и там были разбросаны одежда и снаряжение...