Гардемарины, вперед!

«Пират» выхватил саблю, «пастухи» бросились в кусты, «Пират» бросился за ними, но в кустах наткнулся на выставленную шпагу. Трое «пастухов» дружно навалились на него и за ноги потащили через дорожку в глубину парка…

Воспользовавшись тем, что Елизавета осталась одна, к ней подошел человек в лиловой мантии и в маске с красным клювом — Бестужев.

— Ваше императорское величество, — он почтительно склонил голову. — Вы восхитительны! Простите за вольность, ноя не могу сдержать восторг, любуясь вашей грацией и дивной кожей, белизну которой всегда так выгодно подчеркивала очаровательная «мушка».

Елизавета засмеялась и милостиво протянула руку для поцелуя.

Бестужев поднял клюв и припал к холеной руке.

— Не откажите в милости принять сочинение в вашу честь, — он протянул императрице тугой, запечатанный сургучом свиток.

— Вице-канцлеру не положено говорить тек много комплиментов, — Елизавета погрозила пальчиком и попыталась снять сургуч.

— Умоляю вас, прочтите это утром, — торопливо сказал вице-канцлер. — Это сочинение достойно свежести восприятия и потребует личных с моей стороны объяснений.

— Лукавый вы человек, — Елизавета шутливо ударила Бестужева свитком по руке. — Вы можете хотя бы на один вечер забыть о делах?

— Нет, — серьезно ответил Бестужев.

— Я жду вас завтра с утра…

Бестужев поклонился и отошел в сторону, внимательно наблюдая за окружающими.

Он видел, как следил за ним Лесток, как кружили за его спиной «пастухи», как императрица достала зеркальце и прилепила на румяную щеку крупную «мушку».

И тут же все дамы последовали примеру императрицы.

«Пастухи» растерянно завертели головами.

Бестужев встретился со злобным взглядом Лестока. Щеку вице-канцлера передернула судорога. Он надвинул на лицо маску с красным клювом и скрылся за деревьями…

К «римлянину» подбежала прелестная «амазонка», выхватила из колчана золотую стрелу и коснулась острием сердца Лестока.

— Вы ранены!

«Пастухи» обалдело следили за этим со стороны.

— Сегодня я не болею, — грубо ответил Лесток.

— Что так?

— Здоровье не позволяет, — он приподнял маску и вытер злобное, потное лицо.

«Амазонка» высокомерно дернула плечом и скользнула в темноту. «Пастухи» двинулись следом.

«Амазонка» быстро шла по темной аллее, потом побежала, «пастухи» с трудом поспевали за ней.

Неожиданно из кустов выскочила вторая «амазонка», точная копия первой: золоченый колчан, длинная вуаль. Она пересекла аллею и скрылась в темноте.

В стороне раздался звонкий смех. Чертыхаясь, «пастухи» продрались через кусты и вышли на круглую полянку. На качелях в форме золотой ладьи сидела третья «амазонка», фавн в венке из виноградных лоз раскачивал ладью.

— Кого брать будем? — шепотом спросил один из «пастухов» старшего.

— Эту…

«Амазонка» на качелях выхватила из колчана золотую стрелу и довольно метко пустила ее в незваных свидетелей.

— Верните стрелу даме! — «фавн» подошел к «пастухам» и стал вместе с ними шарить в высокой траве.

Когда «фавн» со стрелой подошел к качелям, они были пусты, только полоскалась на ветру длинная вуаль…

По воде скользила увитая цветами лодка. Веселая компания дам и кавалеров распевала уже знакомую песенку о похождениях молодого повесы. Среди них выделялся рослый мушкетер в красной шляпе с белым страусовым пером.

Неожиданно из воды показались две пары мускулистых рук. Уцепившись за борт лодки, они резко тряхнули ее. Дамы и кавалеры посыпались в воду. Пышные юбки вздыбились над кувшинками.

Дамы завизжали, кавалеры стали ловить лодку. Очень скоро выяснилось, что глубина пруда была незначительной. Мокрая компания побрела к берегу.

Никто не заметил, как вытащили под ивы наглотавшегося воды «мушкетера». Как только он пришел в себя, ему сунули в рот кляп и напялили на голову мешок.

Шляпа со страусовым пером мирно покачивалась среди кувшинок…

Черный «монах» в нахлобученном на лицо капюшоне быстро шел по дорожке. Он явно избегал шумных компаний. Возле мраморной Дианы он задержался на мгновенье и тихо свистнул. Из кустов тут же выскочил точно такой же «монах».

Красная вспышка фейерверка вырвала из темноты стоящую на возвышении ротонду. «Монахи» укрылись в ней.

Ив дорожку выбежал третий «монах» и бросился к ротонде.

— Вы здесь, гардемарины? — запыхавшись спросил Саша, откидывая черный капюшон.

— Нас ждут великие дела! — ответили ему Алеша и Никита.

Все трое сели на мраморную скамью.

— Ну что? — спросил Алеша. — Видел его?

— Нет. Ни одного красного клюва! — воскликнул Саша.

— Тихо. Свистать всех наверх! — Никита предостерегающе поднял палец. — Кто-то идет…

К ротонде приблизился человек в лиловой мантии и маске с красным клювом.

— Неужели это он? — прошептал Алеша. Человек в мантии прошел мимо, сделав повелительный жест рукой…

Человек в лиловой мантии быстро шел по узкой тропинке, за ним гуськом шли три «монаха». Последний, им был Саша, все время оглядывался, словно пытаясь запомнить дорогу. Праздник шумел далеко за спиной, и после яркого света лес казался особенно темным.