Гарри Поттер и Дары Смерти

И в тот момент, когда он отвернулся и принялся высматривать в беспорядочной куче ярко-красную рукоятку меча, Батильда странно дернулась. Заметив это краем глаза, Гарри в панике обернулся и похолодел: он увидел, как лопнуло тело старухи и из ее шеи выползла огромная змея.

Не успел он поднять палочку, как змея бросилась в атаку. Она ударила Гарри в плечо с такой силой, что палочка подскочила к самому потолку; горящий на конце огонек замерцал и погас. От мощного удара хвостом перехватило дыхание, — юноша отлетел к туалетному столику, рухнув на кучу грязного белья. Спасаясь от очередной атаки, Гарри бросился в сторону, и удар пришелся по столику. Его стеклянная поверхность разбилась и засыпала рухнувшего на пол парня градом осколков. Снизу донесся крик Гермионы:

— Гарри?

Отозваться он не смог: никак не удавалось толком вдохнуть. Тут тяжелое гладкое тело пригвоздило его к полу; Гарри чувствовал его сильные и уверенные движения…

— Нет, — выдохнул он, пришпиленный к полу словно бабочка.

— Да, — прошептал голос. — Даааа… ты мой… мой…

— Accio… Accio палочка…

Но ничего не произошло. Тогда Гарри попытался освободить руки, чтобы спихнуть с себя змею. Рептилия уже туго обвила кольцами его тело, выдавливая из легких остатки воздуха, вдавливая в грудь хоркрукс — пульсирующий комок живого льда, трепещущий совсем рядом с его собственным сердцем. Гарри чувствовал, как его разум тонет в холодном, белом свете… вот исчезли все мысли, дыхание прервалось, в отдалении послушались шаги и все поплыло…

Раздался стук прижатого к его груди металлического сердца… Он летит, летит, чувствуя радость, летит без всякой метлы или тестрала…

И вдруг он снова очутился в зловонной тьме; Нагини отпустила его. Гарри высвободился из ее захвата и в свете вспышки разглядел ее очертания. Змея снова бросилась в атаку, и Гермиона, завизжав, отпрыгнула куда-то вбок. Посланное ею проклятье отразилось и ударило в задернутое занавесками окно, тут же разлетевшееся вдребезги; в комнату ворвался морозный воздух. Гарри отскочил в сторону, спасаясь от очередного града осколков, и поскользнулся на чем-то вроде карандаша… Его палочка!..

Он наклонился и схватил ее. Казалось, змея была уже повсюду, ее хвост хлестал из стороны в сторону. Гермионы нигде не было видно, и на какое-то мгновение Гарри подумал о худшем… Но тут раздался громкий хлопок, полыхнула красная вспышка, и змею подбросило в воздух, виток за витком, до самого потолка. Отлетая, она хвостом сильно стегнула Гарри по лицу. Он вскинул палочку, но в этот миг его шрам полыхнул небывалой по остроте болью.

— Он приближается! Гермиона, он приближается!

Змея с разъяренным шипением шлепнулась на пол, и в комнате воцарился хаос: рептилия сшибала полки со стен, била фарфор. Гарри перепрыгнул через кровать и схватился за темную фигуру, надеясь, что это Гермиона.

Когда он потянул ее за кровать, девушка закричала от боли. Змея снова приготовилась к атаке, но Гарри знал: приближается тот, кто намного опаснее змеи, возможно, он стоит уже возле ворот. Голова просто раскалывалась от боли, терзающей шрам…

В тот момент, когда он оттолкнулся и прыгнул, потащив за собой подругу, змея бросилась на них. Гермиона закричала:

— Confringo!

Заклинание закружило по комнате и, взорвав зеркало в гардеробе и отразившись, заметалось между полом и потолком. Гарри, закрывшись, ладонью ощущал опаляющий жар заклятья. Острый осколок полоснул его по щеке. Не отпуская Гермиону, он от кровати метнулся к остаткам туалетного столика, а затем сквозь разбитое окно наружу. И пока они летели вниз, в ночи звенел крик Гермионы…

А затем шрам его словно распахнулся, и Гарри стал Волдемортом. ОН пересек зловонную комнату, а заметив мелькнувшие силуэты лысого мужчины и стройной женщины, стиснул длинными белыми пальцами подоконник и яростно закричал. ЕГО крик, переплетаясь с криком девчонки, эхом пронесся по темным садам и полетел дальше, к церковным колоколам, славящим Рождество.

ЕГО крик был криком Гарри, ЕГО боль — болью Гарри… происходило ли это здесь, случалось ли такое прежде… здесь, рядом с домом, где ОН был так близок к смерти… смерть… боль была запредельной… просто рвала ЕГО на куски… Но если у НЕГО нет тела, отчего так болит голова? Если ОН умер, почему так нестерпимо холодно? И разве боль не должна была утихнуть после смерти, не мучить ЕГО больше?

Ночь была сырой и ветреной. Двое ребятишек, наряженных в костюмы-тыковки, неуклюже ковыляли через площадь, мимо витрин, украшенных бумажными паучками и прочими атрибутами мира магглов… Атрибутами, в которые эти людишки и сами не верили… ОН шел вперед, никем не замеченный, с четким осознанием цели, собственного могущества и правоты… Как и всегда в подобных случаях… Без гнева — удела слабых духом, но торжествуя, да… ОН ждал этого мига, уповал на него…

— Хороший костюм, мистер!