Гарри Поттер и его наследие (СИ)

Мы были очень счастливы. Я день и ночь смотрел ему прямо в сердце – и видел там то, чем был до краев наполнен и сам, дышал им и никак не мог надышаться. До боли в груди, взахлеб, мы поглощали друг друга, как песок пустыни воду.

Потом пришла ночь моего семнадцатилетия. Я должен быть вступить в наследие. Еще будучи человеком, я поклялся своей демонической природой, всей отмеренной мне Вседержителем магией, что моя душа отныне принадлежит только ему, Аэ, что жить под этим солнцем я смогу только вместе с ним. Взамен любимый отдал мне последнее, что еще оставалось у него своего – он подарил мне себя, свое тело. В ту ночь мы не спали совсем – я брал его страстно, яростно, жадно. Так, как бывает только в семнадцать и только с безумно любимым человеком. Обрушившаяся на меня магия наследия скрепила наши клятвы. Я был счастлив. Если бы тогда я знал… Если бы мы оба знали…

А потом смерть, не существовавшая для меня, пришла за ним.

Я потерял его через год. Ни моя магия, ни моя безумная любовь…

Демоны не всесильны. Они – такие же рабы судьбы, как и смертные. Как только навсегда закрылись черные глаза, моя душа ушла вместе с ним, чтобы быть рядом, беречь его и за Гранью. Разум мой обезумел. Я вырезал целый народ, который винил в его смерти. Убивал детей и беременных женщин, стариков и воинов. За каждую каплю крови я проливал реки. Пытал и убил каждого, кто касался его, кто посмел украсть хотя бы одну его улыбку. Потом я сошел в Инферно. Истерзанный мир просто разорвался подо мной, отправив меня в ад. Не знаю, сколько я прожил там, забытый богами и демонами. Мой народ не принял меня – отдать душу смертному большая глупость. Абигор был особенно недоволен.

А потом вдруг появилась серебристая арка портала. Шагнув в него, я оказался заключен в Зеркале. А прямо перед ним юноша, в котором родилась моя душа, принимал наследие. Наши сознания слились, и мне стало ясно, что Аэ снова пришел в этот мир. Обретя тело и память молодого храмового служки, я рванул на поиски. Прямо в демоническом облике. Обратная трансформа оказалась невозможна – чего-то для этого не хватало. Но мои разум и магия были на месте. Не буду описывать панику, царившую в храме… носившем мое имя. Кровавое безумие прошлого воплощения оставило след в умах людей, и они создали культ. На спине у меня оказалась татуировка с новым именем моего Аэ. Мне нашли его и передали… Как вещь. Как в седой древности бросали невинных дев в пасть морскому чудовищу. Надо ли говорить, что мой мальчик не хотел быть вещью? Он предпочитал попытаться убить меня, умереть самому, но не быть моим.

Аэ ничего о нас не помнил. Я был для него лишь чудовищем, которому он предназначен в жертву. Уговоры, мольбы, объяснения – ко всему он остался глух. Мне пришлось отпустить его. Слуги обеспечили всем необходимым, опустили для него мост, и он ушел. Даже не оглянувшись. Я был жив, но зачем нужна такая жизнь? Потом потянулись недели. Отказываясь от пищи, мой организм медленно угасал. Дни, одинаковые, как капли воды в клепсидре, шли передо мной сплошной чередой. Я уже был готов развоплотиться, как внезапно резкая боль в груди выдернула меня из апатичной полудремы, в которую был погружен последнее время. Обычно ярко-красная нить Связи с партнером наливалась чернотой. Аэ умирал. Не успев ничего обдумать, я, как был, в одних холщовых штанах переместился к нему. И оказался в центре большого сражения.

Не разбирая кто где, я рванул туда, где среди тел, щедро питая кровью землю, угасало счастье моего мира. Ничего не соображая от отчаяния, я подхватил его и исчез в вихре портала. Перенеся все еще теплое тело на кровать, занялся зельями, мазями, притираниями. Мысленно молил его только об одном – жить. Пусть не рядом со мной. Пусть обнимая других. Щедро питая Аэ своей кровью и магией, мне удалось отогнать от него смерть. Видя, как он лежит в моей постели, такой хрупкий и близкий, я не удержался – прилег рядом, на самый дальний краешек. И, обессиленный переживаниями и долгой бессонницей, не заметил, как уснул. Утро встретило меня пением птиц и легким дыханием на щеке. Тонкая рука обнимала меня. Я же был готов обнять весь мир. Боясь пошевелиться, пытался вспомнить – как это, когда тебя обнимают? А он вдруг произнес: «Прости меня, Эр, я такой дурак».

Говорят, что счастливые все счастливы одинаково, а несчастен каждый по-своему. Я… не могу передать, что ощутил тогда. Да это и не нужно. Вы, наверное, и так все поняли.

После мы прожили еще девять жизней – и все с чистого листа. Перерождаясь, мой Аэ приводил в этот мир и мою бренную душу. Мы всегда были почти ровесниками.