Гарри Поттер и Философский Камень (Luthien ver.2)

— Что ж, думаю, мне ясно, в чём здесь дело, — продолжала профессор Макгонаголл. — Не нужно быть гением, чтобы догадаться. Вы скормили Драко Малфою байку о драконе, чтобы выманить его из постели и вовлечь в неприятности. Я уже поймала его. Полагаю, вам кажется смешным, что на эту историю клюнул и Лонботтом?

Гарри уловил взгляд Невилла и попытался без слов объяснить ему, что это не так, — вид у того был уязвлённый и ошеломлённый. Бедный, неуклюжий Невилл, — Гарри знал, чего ему стоило искать их в кромешной тьме, чтобы вытащить из беды.

— Я в бешенстве, — заявила профессор Макгонаголл. — Четверо учеников не в постелях — и за одну ночь! В жизни не слышала о таком! Я считала, что вы, мисс Грейнджер, куда разумнее. Что же до вас, мистер Поттер, мне казалось, Гриффиндор значит для вас больше. Вы все получаете наказания — да, мистер Лонботтом, и вы тоже — ничто не даёт вам право бродить по замку ночью, сейчас это особенно опасно — и минус пятьдесят баллов с Гриффиндора.

— Пятьдесят? — выдохнул Гарри; так их дом терял первенство, которое он выцарапал в последнем квиддичном матче.

— Пятьдесят с каждого, — договорила профессор Макгонаголл; крылья её точёного носа затрепетали.

— Профессор… пожалуйста…

— Вы не можете…

— Не указывайте мне, Поттер, что я могу делать, а чего не могу. Теперь возвращайтесь в постель. Мне никогда ещё не было так стыдно за Гриффиндор.

Потеряно сто пятьдесят баллов. Гриффиндор опустился на последнее место. За одну ночь они отняли у Гриффиндора всякую надежду завоевать Школьный Кубок. Желудок Гарри словно завязали узлом. Как им теперь снова набрать баллы?

Гарри не спал всю ночь. Невилл всхлипывал в подушку, кажется, несколько часов. Гарри нечего было сказать ему в утешение. Он понимал, что тот, как и он сам, с ужасом ждал утра. Что будет с ними, когда остальные гриффиндорцы узнают, что они натворили?

Поначалу гриффиндорцы, проходя мимо гигантских песочных часов, показывающих количество баллов дома, решили, будто это какая-то ошибка. Как за ночь могло пропасть сто пятьдесят баллов? А потом правда постепенно расползлась по всей школе: Гарри Поттер, знаменитый Гарри Поттер, их герой двух квиддичных матчей, лишил их всех баллов разом, — он и ещё пара глупых первокурсников.

Будучи раньше любимцем всей школы, Гарри превратился в изгоя. Даже Хуфльпуф и Рейвенкло ополчились на него, — все надеялись, что Слизерин хоть в этот раз упустит Школьный Кубок. Куда бы ни пошёл Гарри, люди тыкали в него пальцем и оскорбляли, даже не трудясь понизить голос. А слизеринцы, встречаясь с ним, аплодировали, свистели и выкрикивали: «Спасибо, Поттер, мы твои должники!»

Только Рон поддерживал его.

— Все забудут об этом через пару недель. Фред и Джордж, пока они в Хогвартсе, потеряли жуть сколько баллов, а их всё равно любят.

— Но ведь не сто пятьдесят за раз? — возразил несчастный Гарри.

— Ну… нет, — признал Рон.

Было поздновато исправлять свои огрехи, но Гарри поклялся себе отныне не впутываться в дела, которые его не касались. Хватит с него шпионажа и всяких расследований. Ему было так стыдно, что он предложил Пруту отчислить его из команды.

— Отчислить? — прогремел Прут. — И какая от этого польза? Как нам вернуть баллы, если мы не выиграем следующий матч?

Но даже квиддич не доставлял удовольствия. На тренировках его игнорировали, а, если нужно было упомянуть о нём, называли «следопыт».

Гермиона и Невилл тоже страдали. Им не приходилось так же плохо, как Гарри, — они не были так известны, — но и с ними никто не разговаривал. На уроках Гермиона перестала привлекать к себе внимание и работала молча, опустив голову.

Гарри был чуть ли не рад, что скоро экзамены. За занятиями ему удавалось на время забыть о своих невзгодах. Они с Роном и Гермионой держались вместе, работая до поздней ночи, запоминая составы сложных зелий, заучивая чары и заклинания, зубря даты магических открытий и гоблинских восстаний…

А затем, за неделю до начала экзаменов, решение Гарри не лезть не в своё дело подверглось неожиданной проверке. Возвращаясь в одиночестве из библиотеки, он услышал, как кто-то причитает в соседнем классе. Подойдя ближе, Гарри различил слова Квиррелла:

— Нет… нет… пожалуйста, не надо…

Похоже было, что кто-то угрожал ему. Гарри шагнул к двери.

— Хорошо… хорошо, — пролепетал Квиррелл.

В следующий миг Квиррелл вылетел из класса, поправляя тюрбан. Он был бел, как мел и, казалось, вот-вот заплачет. Он умчался прочь; Гарри показалось, что Квиррелл даже не заметил его. Подождав, пока шаги Квиррелла затихнут вдали, мальчик заглянул в класс. Там было пусто, но дверь в дальнем углу была приоткрыта. Гарри был на полпути к ней, когда вдруг вспомнил о данном себе обещании.

В то же время, он готов был поставить дюжину Философских Камней на то, что отсюда только вышел Снейп. А с учётом того, что Гарри сейчас услышал, Снейп должен был теперь скакать по школе вприпрыжку, — Квиррелл, похоже, сдался.

Гарри отправился назад, в библиотеку, — Гермиона проверяла Рона по астрономии. Гарри сообщил им, что сейчас услышал.