Гарри Поттер и Философский камень [Махаон]

Что-то лёгкое, текучее серебристо скользнуло на пол и застыло, посверкивая складками. Рон ахнул.

– Я про такие слышал, – сказал он очень тихо, выронив коробку всевкусных орешков, полученную от Гермионы. – Если я правильно угадал, то… это правда огромная редкость – и очень ценная вещь.

– А что это?

Гарри поднял с пола сверкающую серебристую ткань, странную на ощупь – словно сотканную из воды.

– Плащ-невидимка, – благоговейно прошептал Рон. – Я почти уверен… Примерь.

Гарри накинул плащ на плечи, и Рон вскрикнул:

– Точно!

Посмотри вниз!

Гарри посмотрел себе на ноги, но их не было. Он кинулся к зеркалу. И увидел своё отражение – голову в воздухе. Без тела. Гарри натянул плащ на голову, и отражение исчезло вовсе.

– Тут записка! – сообщил Рон. – Записка выпала!

Гарри снял плащ и схватил письмо – этот узкий, петлистый почерк был ему не знаком:

Твой отец оставил это мне перед смертью. Пришло время передать тебе.

Используй с толком.

Весёлого тебе Рождества.

Без подписи. Гарри задумчиво глядел на записку. Рон же восхищался плащом.

– Я бы что угодно за него отдал, – признался он. – Что угодно… Да что с тобой?

– Ничего, – ответил Гарри, но ему было странно. Кто прислал плащ? Он правда когда-то принадлежал отцу?

Не успел он ничего сказать и даже подумать, как дверь распахнулась и в спальню ввалились Фред и Джордж. Гарри поспешно спрятал плащ. Не хотелось никому его показывать.

– С Рождеством!

– 

Смотри-ка – у Гарри тоже «Уизвитер»!

Фред и Джордж были одеты в одинаковые синие свитера – на одном красовалась большая жёлтая буква «Ф», а на другом – «Д».

– А между прочим, маменька расстаралась, – заявил Фред, оглядев свитер Гарри. – Вот что значит – для чужого ребёнка.

– А ты свой почему не надеваешь, Рон? Ну-ка давай – он приятный и тёплый, – скомандовал Джордж.

– Терпеть не могу свекольный цвет, – нерешительно застонал Рон, просовывая голову в воротник.

– На твоём нет буквы, – заметил Джордж. – Видимо, мама уверена, что уж ты-то своего имени не забудешь. Но и мы не дураки: точно знаем, который из нас Дред, а который – Фордж.

– Что за шум?

В спальню заглянул весьма недовольный Перси Уизли. Он тоже явно успел посмотреть подарки – на руке у него висел «Уизвитер», который Фред немедленно захватил.

– 

«П»! Значит – «пуп земли»! Давай, Перси, надевай, мы уже, даже у Гарри такой есть.

– Я… не… хочу… – глухо отбивался Перси, пока близнецы силой пропихивали его голову в воротник, сбивая с носа очки.

– Всё равно ты сегодня со старостами не сидишь, – сказал Джордж. – Рождество – праздник семейный.

И близнецы уволокли из спальни Перси, спелёнутого свитером по рукам и ногам.

За всю жизнь Гарри не видал такого роскошного рождественского обеда. Сотни жирных жареных индеек, горы варёной и печёной картошки, огромные блюда сосисок; чаши зелёного горошка с маслом, флотилии серебряных соусников с густой ароматной подливкой и клюквенным соусом, а также множество колдовских хлопушек, тут и там разложенных по столу. Эти развлечения не шли ни в какое сравнение с тем, что обычно устраивали на Рождество Дурслеи, достаточно вспомнить их жалкие пластмассовые игрушки и убогие бумажные шляпы. Гарри с Фредом на двоих разломили волшебную хлопушку, и та не просто взорвалась – она бабахнула, как пушка, и окутала всех клубами голубого дыма, а изнутри выскочили контр-адмиральская фуражка и несколько живых белых мышей. Думбльдор за Высоким столом сменил остроконечную колдовскую шляпу на соломенную с цветами и весело кудахтал над анекдотом, который прочёл ему профессор Флитвик.

За индейкой последовали рождественские пудинги, политые пылающим коньяком. Перси чуть не сломал зуб о серебряный сикль, оказавшийся в его ломте. Гарри наблюдал за Огридом – тот требовал ещё и ещё вина и все гуще багровел. Кончилось тем, что он поцеловал в щёку профессора Макгонаголл, и та, к великому изумлению Гарри, лишь покраснела и захихикала, и шляпа у неё съехала набекрень.

Наконец Гарри вывалился из-за стола, нагруженный всякой всячиной из хлопушек – например упаковкой нелопающихся и светящихся воздушных шариков, набором для самостоятельного выращивания бородавок и собственными новенькими волшебными шахматами. Белые мыши куда-то разбежались, и Гарри сильно подозревал, что они попадут на рождественский стол к миссис Норрис.

Вместе с братьями Уизли Гарри до вечера самозабвенно кидался во дворе снежками. Затем, промокшие, замёрзшие и запыхавшиеся, они ввалились в гостиную «Гриффиндора» и попадали в кресла перед камином, где Гарри обновил свой шахматный набор, проигравшись Рону в пух и прах. Он, правда, не исключал, что проиграл бы не так позорно, если б Перси не лез с подсказками.

За ужином – сэндвичи с индейкой, пышки, бисквиты и рождественский пирог – все объелись так, что до самого отбоя не могли ничем толком заняться – лишь валялись по креслам и лениво наблюдали, как Перси гоняется за Фредом и Джорджем по всей башне: у близнецов хватило энергии стащить у брата значок старосты.