Гарри Поттер и Философский камень (редакция giftman)

Он нашёл во внутреннем кармане то, что искал: нечто вроде серебряной зажигалки. Открыл, поднял, щёлкнул. Ближайший уличный фонарь тут же погас с негромким хлопком. Дамблдор снова щёлкнул – и следующий фонарь, поморгав, погрузился во тьму. Двенадцать раз щёлкала зажигалка, и наконец на всей улице осталось лишь два далеких огонька – кошкины глаза, светившиеся в темноте. Никто, даже остроглазая миссис Дурслей, выгляни она сейчас на улицу, ничего бы не разглядел. Дамблдор сунул зажигалку обратно под плащ и зашагал к дому № 4. Там он сел на ограду рядом с кошкой и, не оборачиваясь, сказал:

– Вот так встреча, профессор Макгонаголл.

Он хотел было улыбнуться полосатой кошке, но та исчезла. Вместо неё Дамблдор улыбался женщине довольно строгого вида, в квадратных очках той же формы, что и отметины вокруг кошкиных глаз. Женщина – тоже в плаще, но изумрудном, и с чёрными волосами, стянутыми на затылке в строгий пучок, – была явно на взводе.

– Как вы догадались, что это я? – спросила она.

– Моя дорогая, я ни разу не видел, чтобы настоящие кошки так каменели.

– Окаменеешь за целый день на холодном кирпиче, – ворчливо отозвалась профессор Макгонаголл.

– За целый день? Вместо того чтобы праздновать? По дороге сюда я видел по меньшей мере десяток пиршеств.

Профессор Макгонаголл недовольно фыркнула.

– О, конечно, все празднуют, – бросила она недовольно. – Казалось бы, надо поосторожней, так нет, даже муглы что-то заметили. Это было у них в новостях. – Она кивнула на дом Дурслеев и тёмное окно гостиной. – Я слышала. Стаи сов… метеоритный дождь… А что вы хотите, они же не дураки. Не могли не заметить. Метеоритный дождь в Кенте! Голову даю на отсечение, это фокусы Дедала Диггла. Никогда не отличался здравым смыслом.

– Ну-ну, не сердитесь, – мягко укорил Дамблдор. – За последние одиннадцать лет нам до обидного редко приходилось радоваться.

– Знаю, – раздражённо ответила профессор Макгонаголл. – Но это не повод терять голову. Все развеселились как дети! Разгуливают средь бела дня по улицам, даже не потрудившись одеться как муглы, и шушукаются о таких вещах!

Она пронзительно посмотрела на Дамблдора, словно надеясь что-то от него услышать, но он молчал, и она продолжила:

– Очень было бы интересно: Сами-Знаете-Кто сгинул, и тут как раз муглы узнают о нас!.. Он ведь и правда сгинул, да?

– Очень на то похоже, – ответил Дамблдор. – Так что у нас есть повод. Хотите лимончик?

– 

Что?

– Лимончик. Это такая мугловая карамелька, мне они очень нравятся.

– Нет, спасибо, – произнесла профессор Макгонаголл неодобрительно: до карамелек ли? – Так вот, хотя Сами-Знаете-Кто сгинул…

– Моя дорогая, вы же разумный человек и конечно же можете называть его по имени! А то – «Сами-Знаете-Кто»… Глупости! Одиннадцать лет добиваюсь, чтобы его называли настоящим именем: Вольдеморт.

Профессор Макгонаголл вздрогнула, но Дамблдор как раз отлеплял одну карамельку от другой и ничего не заметил.

– Всё только запутывается от этого «Сами-Знаете-Кто». Не понимаю, почему все боятся произносить имя Вольдеморта.

– Вы-то не понимаете, – сказала профессор Макгонаголл с досадой и восхищением, – да только вы – не все. Известно ведь, что Сами-Знаете… Ну хорошо, что Вольдеморт вас одного и боится.

– Вы мне льстите, – спокойно ответил Дамблдор. – Вольдеморт умеет такое, до чего мне никогда…

– До чего вы никогда не опуститесь.

– Хорошо, что сейчас темно. Я так не краснел с тех пор, как мадам Помфри похвалила мои новые меховые наушники.

Профессор Макгонаголл пронзила Дамблдора острым взглядом:

– Совы – ерунда, пусть себе носятся. Но вот слухи… Слышали, о чём все говорят? Почему он сгинул? И что его в конце концов остановило?

Было видно, что именно это волнует её больше всего. Из-за этого она целый день просидела на холодной каменной ограде – ни в обличии кошки, ни после она ещё не смотрела на Дамблдора так пристально. Что бы ни говорили «все», она ничему не поверит, пока этого не подтвердит Дамблдор. Дамблдор между тем выбирал новую карамельку и с ответом не торопился.

– Говорят, – не сдавалась профессор Макгонаголл, – что прошлой ночью Вольдеморт объявился в Годриковой лощине. Пришёл за Поттерами. И по слухам, Лили и Джеймс Поттеры… Лили и Джеймс… погибли

.

Дамблдор склонил голову. Профессор Макгонаголл охнула.

– Лили и Джеймс… не могу поверить… не хотела верить… Как же так, Альбус…

Дамблдор похлопал её по плечу.

– Ну-ну… ничего… – мрачно произнёс он.

Профессор Макгонаголл продолжала, и голос её дрожал:

– Это ещё не всё. Говорят, он пытался убить сына Поттеров, Гарри. Но – не смог. Не сумел убить маленького мальчика. Никто не знает, как и почему, но, говорят, когда ему не удалось убить Гарри, он вдруг словно бы потерял силу – и исчез.

Дамблдор хмуро кивнул.

– Это… правда? – Профессор Макгонаголл даже запнулась. – После всего, что он сделал… стольких погубил… не смог убить ребёнка? Поразительно… Чтобы именно это его остановило?.. Но как, во имя неба, Гарри выжил?

– Остаётся только гадать, – отозвался Дамблдор. – Может, никогда и не узнаем.