Гарри Поттер и кубок огня

Гарри спланировал свое путешествие со всей возможной тщательностью. Однажды ночью, блуждая по школе, он уже попался смотрителю Филчу, и повторять этот опыт не было ни малейшего желания. Главная надежда, конечно, на плащ-невидимку, а для верности он возьмет еще Карту Каверзника – тоже очень ценный предмет, когда предстоит нарушать школьные правила. Карта показывала весь замок, со всеми секретными переходами и короткими путями, а главное, на ней появлялись крошечные поименованные точки, которые показывали, кто где находится; если кто-то соберется в ванную, Гарри узнает заранее.

Ночью в четверг Гарри тихонько забрался в кровать, надел там плащ, а затем прокрался вниз и, как в ту ночь, когда Огрид показывал ему драконов, подождал, пока откроется дыра за портретом. На сей раз снаружи стоял Рон, он и сказал Толстой Тете пароль («жареный банан»).

– Удачи! – пробормотал Рон, пролезая в общую гостиную мимо Гарри.

Двигаться под плащом сегодня было неудобно: под мышкой зажато тяжелое яйцо, в другой руке Карта. К счастью, в коридорах, залитых лунным светом, было тихо и безлюдно, и к тому же Гарри стратегически то и дело проверял Карту, чтобы не столкнуться с теми, кого следует избегать. Дойдя до статуи Бориса Бессмысленного, растерянного колдуна в перчатках не на ту руку, Гарри нашел нужную дверь, близко к ней наклонился и, согласно инструкции Седрика, прошептал:

– Хвойный освежающий.

Дверь со скрипом отворилась. Гарри проскользнул внутрь, закрыл щеколду, снял плащ-невидимку и осмотрелся.

Первым делом он подумал так: да, ради этой ванной имеет смысл стать старостой. Все вокруг сплошь из белого мрамора, неярко горят свечи в великолепных канделябрах, в полу посредине прямоугольное углубление – видимо, бассейн. По краям бассейна имелось множество золотых кранов, инкрустированных разноцветными драгоценными камнями, – на каждом кране свой. Трамплин для ныряния здесь тоже был. Окна закрывали длинные белые шторы; в углу высилась стопка белых пушистых полотенец. На стене висела одна-единственная картина, изображающая блондинистую русалку, уснувшую на скале. Русалка посапывала, и длинная прядь, упавшая ей на лицо, легонько шевелилась.

Гарри сложил на пол плащ, Карту и яйцо, прошел дальше, озираясь, и его шаги гулким эхом отразились от стен. Какой бы прекрасной ни была ванная и как бы ему ни хотелось открыть парочку-троечку этих красивых кранов – теперь он сильно заподозрил, что Седрик его надул. Как это поможет разгадать загадку? Тем не менее он пристроил полотенце, плащ, Карту и яйцо на край ванны-бассейна, встал на колени и несколько кранов повернул.

Сразу стало понятно, что из них льется вода, смешанная с цветной пеной, и ничего подобного Гарри никогда не видал. Из одного крана ползли розовые и голубые пузыри размером с футбольный мяч; из другого струилось что-то вроде снежной каши – она, показалось Гарри, выдержала бы даже его вес; из третьего вырывался сильно надушенный пурпурный пар, повисавший над водой. Некоторое время Гарри забавлялся, открывая и закрывая краны. Особенно ему понравился тот, чья струя била по воде и широкими дугами взлетала. А между тем глубокий бассейн уже наполнился горячей водой, пеной и пузырями (удивительно быстро, если учесть его размеры). Гарри закрыл все краны, снял халат, пижаму, шлепанцы и погрузился в воду.

Было так глубоко, что ноги еле-еле доставали до дна, и он не отказал себе в удовольствии проплыть пару раз туда и обратно. Затем вернулся к бортику и побродил у края бассейна, уставившись на яйцо. Горячая, разноцветная и душистая пена была в высшей степени приятна, но ничего мало-мальски похожего на озарение не снизошло.

Гарри мокрыми руками открыл яйцо. Вой заметался по ванной комнате, отражаясь от мраморных стен, по-прежнему ни на что не похожий, а из-за эха и вовсе невыносимый. Гарри поскорее захлопнул яйцо, испугавшись, что завывания привлекут Филча, и задумавшись, не в этом ли заключается коварный план Седрика, – но тут вздрогнул так, что яйцо выпало из рук и укатилось. Кто-то внезапно произнес:

– На твоем месте я бы открыла его под водой.

От ужаса Гарри поскользнулся и изрядно наглотался пены. Отплевываясь, он встал в воде и увидел призрак очень хмурой барышни, восседавшей, скрестив ноги, на кране. Это была Меланхольная Миртл, чей плач обыкновенно слышался из сифона в туалете тремя этажами ниже.

– Миртл! – возмутился Гарри. – Я… на мне ничего нет!

Вряд ли это имело значение в такой густой пене, но у него возникло кошмарное подозрение, что Миртл шпионила за ним из крана с той минуты, как он здесь появился.

– Когда ты залезал в воду, я зажмурилась, – сказал призрак, заморгав глазами за толстыми стеклами очков. – Ты не навещал меня уже тыщу лет.

– Да… точно… – пробормотал Гарри, сгибая колени, чтобы Миртл точно ничего не увидела, кроме его головы. – Мне же и не полагается ходить в ваш туалет, правда? Он ведь женский.

– Когда-то тебя это не смущало, – несчастным голосом упрекнула Миртл. – Ты сидел там часами.