Гарри Поттер и Кубок Огня

На Гарри вновь нападали знакомые приступы паники, на уроках стало трудно сосредоточиться. Стоило подойти к окну, и взгляд влекло к себе озеро, некогда привычная до неприметности часть пейзажа, а ныне огромная, холодная, серо-стальная водная масса, чьи неведомые ледяные глубины казались теперь дальше луны.

Как и в прошлый раз перед встречей с хвосторогом, время ускользало стремительно, словно кто-то колдовским манером вдвое ускорил часы. Только что до двадцать четвёртого февраля оставалась неделя (ещё есть время)... вот уже пять дней (скоро я непременно что-нибудь найду)... три дня (пожалуйста, пусть я что-нибудь найду, ну пожалуйста)...

Когда осталось два дня, у Гарри опять начисто пропал аппетит. Но на завтраке в понедельник случилось кое-что хорошее — вернулась неясыть. Гарри взял ответ, развернул и прочитал, пожалуй, самое коротенькое из всех писем Сириуса: 

Срочно сообщи дату следующего похода в Хогсмед.

Гарри перевернул пергамент, надеясь увидеть ещё что-нибудь, но больше ничего не было.

— Через выходные, — прошептала Гермиона, читавшая записку из-за плеча Гарри. — На, возьми моё перо, пошли ответ прямо сейчас.

Гарри нацарапал дату на обороте записки Сириуса, привязал пергамент к лапке неясыти и проследил, как сова улетает. А чего он, собственно, ожидал? Совета, как продержаться под водой? Но ведь он так зациклился на рассказе про Злея и Хмури, что даже не упомянул о загадке в яйце.

— А зачем ему наш следующий Хогсмед? — спросил Рон.

— Откуда я знаю, — пробубнил Гарри. Радость, мимолётно посетившая его при виде письма, умерла. — Пошли... на уход за магическими существами.

Вернувшись к работе, Огрид — то ли в виде компенсации за неприятности, доставленные драклами, то ли потому, что драклов осталось всего два, а может быть, желая показать, что знает не меньше профессора Гниллер-Планк, — продолжал занятия с единорогами. Выяснилось, что о единорогах Огрид знает не меньше, чем о всяких чудищах, хотя отсутствие у единорогов ядовитых зубов он явно находил огорчительным.

К сегодняшнему уроку он умудрился изловить двух жеребят единорога. В отличие от взрослых животных жеребята были чисто-золотого цвета. При виде их у Парвати с Лавандой от восторга едва не случились колики, и даже Панси Паркинсон пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы скрыть, как эти звери ей нравятся.

— Их легче заметить, чем взрослых, — рассказывал Огрид. — Серебряные они становятся года в два, а рожки отрастают примерно в четыре. Чисто-белые они не станут, пока совсем не повзрослеют, это примерно в семь. Детёныши, они подоверчивей... и против мальчиков не так... идите сюда поближе, можете их погладить... дайте-ка вот им сахарку... Ты как, Гарри, нормально? — уголком рта спросил Огрид, слегка отодвинувшись от учеников, столпившихся возле единорожьих малышей.

— Да, — ответил Гарри.

— Боишься?

— Немного.

— Гарри, — Огрид положил ему на плечо массивную ладонь, и под этой тяжестью у Гарри подогнулись колени, — я тоже боялся, пока не увидал тебя с хвосторогом, зато теперь знаю: ежели захочешь, ты всё сможешь. Я больше ни капли не боюсь. У тебя всё будет путём. Ты ж загадку-то разгадал, верно?

Гарри кивнул. Его одолевало жгучее желание признаться, что он понятия не имеет, как целый час продержаться на дне озера. Он поднял глаза на Огрида — может, тому иногда требуется спускаться под воду, общаться с тамошними обитателями? В конце концов, он ведь присматривает за всем прочим на школьной территории...

— Ты обязательно победишь, — рокочущим басом заверил Огрид и похлопал Гарри по плечу. Тот почувствовал, как ноги уходят в слякотную землю. — Я точно знаю. Я чую. Ты обязательно победишь, Гарри.

Лицо Огрида так уверенно, счастливо сияло, что Гарри не смог, не захотел его разочаровывать. Он выдавил улыбку, притворился, что ужасно интересуется молодыми единорожками, и пошёл их гладить вместе с остальными.

Вечером накануне второго испытания Гарри был как в кошмаре, от которого никак не очнуться. Теперь, даже если он и найдёт подходящее заклинание, за ночь его толком не освоить. Как же до такого дошло? Почему он не взялся за загадку раньше? Почему он вечно ничего не слушает на уроках — вдруг кто-то из учителей рассказывал, как дышать под водой?

За окном садилось солнце, а они с Роном и Гермионой, разделённые грудами книг, сидели в библиотеке и лихорадочно перелистывали страницы. Всякий раз, когда Гарри видел слово «вода», у него от волнения случались перебои в сердце, но чаще всего это оказывалось что-нибудь вроде «возьмите две пинты воды, полфунта нашинкованных листьев мандрагоры и одного тритона...»

— По-моему, шансов ноль, — донёсся из-за книжной баррикады бесцветный голос Рона. — Ничего нет. Ничегошеньки. Единственное хоть на что-то похожее — это засушное заклятие, чтобы высушивать пруды и лужи, но для озера в нём мощности не хватит.