Он увидел лицо без морщин, но старое и перекосившееся от боли, на быстро лысеющей голове. Раньше оно казалось просто худым, теперь заострилось, лишилось мышц и жира, как и руки — словно исхудавшее тело Беллатрисы Блэк, которое Гарри видел в Азкабане...
Гарри непроизвольно отвернулся.
— Ты видишь, — прошептал профессор. — Я не люблю шаблонных фраз... мистер Поттер... но правда в том... что искусства, называемые Тёмными... действительно не идут человеку на пользу... в итоге.
Профессор Квиррелл сделал вдох, потом выдох. На какое-то время в лазарете воцарилась тишина, за ними наблюдали лишь богато украшенные камни стен.
— Между нами осталось... что-то невысказанное? — наконец спросил профессор Квиррелл. — Я не умру сегодня... прямо сейчас... но я не знаю... как долго ещё смогу разговаривать.
— Осталось, — Гарри снова сглотнул. — Осталось многое, очень многое, но... может, это и не лучший вопрос, но я не хочу... оставить его без ответа... змею?
На кровати лежала змея.
На кровати лежал человек.
— Слушай внимательно, — прошептал профессор. — Я дам тебе головоломку... загадку одного опасного заклинания... когда ты разгадаешь загадку… ты поймёшь ответ на свой вопрос… ты слушаешь?
Гарри кивнул.
— У Смертельного проклятия... есть ограничение. Чтобы использовать его однажды... в бою... ты должен ненавидеть достаточно сильно... хотеть, чтобы противник умер. Чтобы использовать Авада... Кедавру дважды... ты должен ненавидеть достаточно... чтобы убить дважды... желать перерезать их глотки собственными руками... смотреть, как они умирают... а потом сделать это ещё раз. Очень немногие... способны ненавидеть настолько... чтобы убить кого-то... пять раз подряд... им просто... надоест, — профессор Защиты сделал несколько вдохов, прежде чем продолжить. — Но если ты углубишься в историю... то обнаружишь Тёмных волшебников... которые могли использовать Смертельное проклятие... снова и снова. В девятнадцатом веке была одна ведьма... она называла себя Тёмное Евангелие... авроры называли её А. К. МакДауэлл. Она могла использовать Смертельное проклятие... дюжину раз... за один бой. Задай себе вопрос... как задал его себе я... какой секрет... был известен ей? Что смертоноснее ненависти... и не имеет предела?
Профессор Защиты издал булькающий смешок.
— Славно. Ты учишься. Теперь ты понимаешь... — последовала трансформация, —
И снова человек.
Гарри с трудом проглотил комок в горле. Всё оказалось одновременно и лучше и хуже, чем он предполагал. Очень в духе профессора Квиррелла — без сомнения, человека с треснувшей душой. Впрочем, он никогда и не претендовал на цельность.
— Ещё... что-нибудь? — спросил человек в кровати.
— Профессор, вы совершенно уверены, — сказал Гарри, — что не слышали о средстве, способном вас спасти? Что-нибудь из преданий волшебников? Может, если найти и объединить все три Дара Смерти, или есть какой-нибудь древний артефакт, запечатанный Мерлином с помощью некой загадки, которую никто так и не смог разгадать? Вы уже видели кое-что из того, на что я способен. Вы знаете, что я хорошо умею разгадывать головоломки. Что я могу обнаружить недоступное другим волшебникам. Я... — голос Гарри сорвался. — Для меня ваша жизнь гораздо предпочтительней вашей смерти.
Повисло долгое молчание.
— Есть единственное, — прошептал профессор Квиррелл. — Единственное... что может помочь... а может и не помочь... но заполучить это... за пределами ваших и моих сил...