Гарри Поттер и Огненная Чаша

people, he does. Gives 'em second chances.tha's what sets him apar' from other heads, see. He'll accept anyone at Hogwarts, s'long as they've got the talent. Knows people can turn out okay even if their families weren'.well.all tha' respectable. But some don understand that. There's some who'd always hold it against yeh.there's some who'd even pretend they just had big bones rather than stand up an' say - I am what I am, an' I'm not ashamed. 'Never be ashamed,' my ol' dad used ter say, 'there's some who'll hold it against you, but they're not worth botherin' with.' An' he was right. I've bin an idiot. I'm not botherin' with her no more, I promise yeh that. Big bones.I'll give her big bones."	него в людей есть, вот как. Не боится дать ещё один шанс... этим-то и отличается от других директоров. Кого хошь примет в “Хогварц”, ежели только у них талант имеется. Понимает, что человек может быть правильный, даже если семья у него не того... не такая уважаемая. А некоторые не понимают. Некоторые так и будут к тебе... с камнем за пазухой. А некоторые вообще прикидываются, будто у них широкая кость, нет, чтобы встать и сказать: я такой, какой я есть и мне за это не стыдно. “Никогда не стыдись сам себя”, - так мой старикан говаривал: - “всегда найдутся те, кто будет против тебя, только тебе до них дела нет.” И ведь был прав. Дурак я, ох, дурак. Мне до неё больше дела нет, вот увидите. Широкая кость... я ей покажу широкую кость.
Harry, Ron, and Hermione looked at one another nervously; Harry would rather have taken fifty Blast-Ended Skrewts for a walk than admit to Hagrid that he had overheard him talking to Madame Maxime, but Hagrid was still talking, apparently unaware that he had said anything odd.	Гарри, Рон и Гермиона смущённо переглянулись. Гарри скорее согласился бы вывести на прогулку пятьдесят взрывастых драклов, чем признаться Огриду в том, что слышал его разговор с мадам Максим. Но Огрид продолжал бормотать, очевидно, не сознавая, что говорит лишнее.
"Yeh know wha, Harry?" he said, looking up from the photograph of his father, his eyes very bright, "when I firs' met you, you reminded me o' me a bit. Mum an' Dad gone, an' you was feelin' like yeh wouldn' fit in at Hogwarts, remember? Not sure yeh were really up to it.an' now look at yeh, Harry! School champion!"	- И знаешь чего, Гарри? - он поднял блестящие от слёз глаза от фотографии своего отца. - Когда я тебя первый раз увидел, ты мне меня самого напомнил. Мамки с папкой нет... Помнишь, ты ещё не знал, подойдёшь ты для “Хогварца” иль нет? Не знал, справишься ли... а посмотреть на тебя сейчас, а, Гарри? Чемпион школы!
He looked at Harry for a moment and then said, very seriously, "Yeh know what I'd love. Harry? I'd love yeh ter win, I really would. It'd show 'em all. yeh don' have ter be pureblood ter do it. Yeh don have ter be ashamed of what yeh are. It'd show 'em Dumbledore's the one who's got it righ', lettin' anyone in as long as they can do magic. How you doin' with that egg, Harry?"	Он некоторое время глядел на Гарри, а потом продолжил, очень серьёзно: Знаешь, чего б мне хотелось, Гарри? Очень бы хотелось? Чтоб ты выиграл! Ты бы им всем показал... чтоб достичь вершины, вовсе не обязательно иметь чистую кровь. Нельзя стыдиться самого себя. Они бы поняли - Думбльдор в конечном счёте прав, что принимает всех, которые умеют колдовать. Кстати, а как у тебя с этим яйцом, а?
"Great," said Harry. "Really great."	- Отлично, - ответил Гарри. - Очень хорошо.
Hagrid's miserable face broke into a wide, watery smile.	На несчастном, измученном лице Огрида появилась широкая, кривоватая от слёз улыбка.
"Tha's my boy.you show 'em, Harry, you show 'em. Beat 'em all."	- Вот молодчага... Ты им покажешь, Гарри, ты им покажешь. Всех их побьёшь.
Lying to Hagrid wasn't quite like lying to anyone else. Harry went back to the castle later that afternoon with Ron and Hermione, unable to banish the image of the happy expression on Hagrid's whiskery face as he had imagined Harry winning the tournament. The incomprehensible egg weighed more heavily than ever on Harry's conscience that evening, and by the time he had got into bed, he had made up his mind - it was time to shelve his pride and see if Cedric's hint was worth anything.	Врать Огриду было гораздо тяжелее, чем остальным. Позднее Гарри возвращался в замок рядом с Роном и Гермионой и никак не мог забыть счастливое выражение, появившееся на заросшей физиономии Огрида, когда тот представил себе, как Гарри выигрывает Турнир. В тот вечер непостижимое яйцо висело на совести Гарри ещё более тяжким грузом, чем раньше, и к моменту укладывания спать он решился - пора забыть про гордость и выяснить, чего стоит подсказка Седрика.