Гарри Поттер и Огненная Чаша

Затем Джордж повернул голову и заметил, что Гарри на него смотрит. Гарри улыбнулся и поспешно вернулся к своим предсказаниям — ему не хотелось, чтобы Джордж подумал, будто он подслушивает. Вскоре после этого близнецы скатали пергамент, пожелали всем спокойной ночи и ушли спать.

Прошло примерно десять минут со времени их ухода, когда открылась дыра за портретом и в общую гостиную влезла Гермиона с пачкой пергаментных листов в одной руке и коробкой с грохочущим содержимым в другой. Косолапсус выгнул спину и заурчал.

— Привет, — сказала Гермиона, — только что закончила!

— И я тоже! — победно откликнулся Рон и бросил перо.

Гермиона села, положила то, что она принесла, на пустое кресло и притянула к себе предсказания Рона.

— Не слишком ли ужасный месяц тебя ожидает, — бросила она сардонически. Косолапсус в это время устраивался у нее на коленях.

— Что ж, по крайней мере, я предупрежден, — зевнул Рон.

— Кажется, тебе предстоит дважды утонуть, — заметила Гермиона.

— Что, правда? — Рон уставился на пергамент. — Надо будет заменить в одном месте на то, что меня затопчет взбесившийся гиппогриф.

— Тебе не кажется, что это бросается в глаза — что ты все сочинил? — спросила Гермиона.

— Да как ты смеешь! — вскричал Рон в притворном возмущении. — Мы трудились как два домовых эльфа!

Гермиона вскинула брови.

— Это просто такое выражение, — поторопился добавить Рон.

Гарри тоже бросил перо, только что наспех предсказав собственную смерть через усекновение головы.

— Что у тебя в коробке? — поинтересовался он, показав рукой.

— Забавно, что ты спросил, — сказала Гермиона, кинув неприязненый взгляд на Рона, и показала содержимое.

В коробке лежало примерно пятьдесят значков разного цвета, но с одинаковыми буквами: П.У.К.Н.И.

— Пукни? — прочитал Гарри, взяв в руки значок. — В каком смысле?

— Не пукни, — нетерпеливо поправила Гермиона, — а П — У — К — Н — И. Означает: «Против угнетения колдовских народов-изгоев». Общество такое.

— Никогда о таком не слышал, — удивился Рон.

— Разумеется, нет, — радостно согласилась Гермиона, — я его только что основала.

— Да что ты? — с некоторым удивлением спросил Рон. — И сколько же в нем человек?

— Ну… если вы двое вступите, то будет трое, — ответила Гермиона.

— А почему ты так уверена, что мы захотим носить значки с призывом «пукни»? — осведомился Рон.

— П — У — К — Н — И! — горячо воскликнула Гермиона. — Я хотела назвать «Прекращение Возмутительного Беспредела в Отношении Магических Братьев Наших Меньших и Кампания за Изменение Их Правового Статуса», но это не влезло. Поэтому таков уж заголовок нашего манифеста.

Она потрясла пачкой пергамента: «Я провела тщательное расследование. Порабощение эльфов продолжалось веками. Не могу поверить, что до меня никто никогда не попытался ничего для них сделать».

— Гермиона! У тебя уши есть? Тогда послушай! — громко вскричал Рон. — Им. Это. Нравится. Им нравится быть порабощенными!

— Наша программа-минимум, — продолжала Гермиона, перекрикивая Рона и вообще действуя так, словно он не произнес ни слова, — обеспечить им достойную оплату и условия труда. Программа-максимум — изменить положение закона о неиспользовании волшебных палочек и попытаться ввести их представителей в отдел по надзору за магическими существами, потому что их процент там возмутительнейше низок!

— И как же мы все это будем делать? — спросил Гарри.

— Мы будем набирать людей, — счастливым голосом объяснила Гермиона. — Думаю, двух сиклей вступительного взноса — за значок — и членских взносов хватит на финансирование кампании по выпуску листовок. Ты, Рон, будешь казначеем — наверху я приготовила для тебя консервную банку — а Гарри будет секретарем, поэтому ему нужно записать все, что я сейчас говорю, это будет повестка нашего первого собрания.

Наступила пауза, во время которой Гермиона с сияющим видом смотрела на мальчиков, а Гарри сидел, разрываемый между бессильным раздражением на Гермиону и веселым удивлением по поводу выражения, появившегося на лице у Рона. Наконец, молчание было нарушено, но не Роном, который выглядел так, как будто временно впал в идиотизм, а тихим «тук-тук» в окно. Гарри посмотрел через теперь уже совсем опустевшую гостиную и за стеклом на подоконнике увидел освещенную лунным светом снежно-белую сову.

— Хедвига! — закричал он, спрыгнул с кресла и бросился открывать окно.

Хедвига влетела и, прошелестев по комнате, приземлилась на предсказания Гарри.

— Наконец-то! — воскликнул Гарри, торопясь за ней.

— Она принесла ответ! — Рон радостно показал на скомканный кусочек пергамента, привязанный к лапке.

Гарри поспешно отвязал его и сел читать, а Хедвига, нежно ухая, трепыхала перьями у него на колене.

— Что там? — почти беззвучно спросила Гермиона.

Письмо было очень коротким. По почерку было понятно, что оно написано в спешке. Гарри прочитал вслух:

Гарри,