Гарри Поттер и Огненная Чаша

— Оставь его, — прикрикнул Рон на открывшую было рот Гермиону и, как ни странно, она прислушалась к совету и замолчала.

Следующие две недели Гарри всячески старался унять тревогу за судьбу Сириуса. Конечно, трудно было справиться с волнением по утрам, когда приходила совиная почта, точно так же как по вечерам, когда он ложился спать, невозможно было избавиться от жутких видений (Сириус загнан дементорами в угол на темной лондонской улице), но в промежутках он старался не думать о крестном. Жалко, что не надо было ходить на тренировки по квидишу, ничто так не успокаивает психику, как хорошая, выматывающая тренировка. С другой стороны, занятия в четвертом классе были гораздо труднее и отнимали гораздо больше времени, чем раньше, особенно защита от сил зла.

Как ни удивительно, но профессор Хмури объявил, что наложит проклятие подвластья на каждого по очереди, чтобы ребята могли прочувствовать на себе его силу и понять, могут ли они сопротивляться его действию.

— Но, профессор… вы же говорили, что это незаконно, — неуверенно пролепетала Гермиона, когда Хмури мановением палочки убрал парты и оставил посреди класса большое пустое пространство. — Вы говорили, использовать его против другого человеческого существа…

— Думбльдор пожелал, чтобы вы прочувствовали это на себе, — Хмури повернул волшебный глаз к Гермионе и пронзил ее жутким, немигающим взглядом. — Если вы лично хотите научиться этому другим способом — когда кто-нибудь околдует вас и получит над вами полный контроль — я не возражаю. Вам присутствовать необязательно. Можете уходить.

Корявым пальцем он указал на дверь. Гермиона покраснела и невнятно пробормотала, что она не имела в виду, что хочет уйти. Гарри с Роном обменялись зловредными ухмылками. Они знали, что Гермиона скорее напьется буботуберового гноя, чем пропустит такой важный урок.

Хмури начал по одному вызывать учеников на середину и накладывать на них проклятие подвластья. Гарри видел, как под влиянием этого проклятия его одноклассники, один за другим, исполняли самые странные вещи. Дин Томас трижды обскакал вокруг комнаты, распевая национальный гимн. Лаванда Браун изображала белку. Невилль выполнил серию потрясающих гимнастических трюков, на которые в нормальном состоянии просто не был способен. Противиться проклятию не мог никто. Ребята приходили в себя только после того, как Хмури снимал чары.

— Поттер, — пробурчал Хмури, — ты следующий.

Гарри вышел на середину класса, на то место, которое Хмури расчистил от парт. Учитель поднял палочку, направил ее на Гарри и сказал: «Империо».

Удивительнейшее чувство охватило Гарри. Он ощутил, как уплывают вдаль все мысли, как исчезают все тревоги и заботы и остается одно лишь неопределенное, неуловимое счастье. Он стоял совершенно спокойно и очень смутно осознавал, что на него смотрит весь класс.

Затем у него в голове, в каком-то отдаленном уголке сознания, эхом разнесся голос Шизоглаза Хмури: прыгни на парту… прыгни на парту…

Гарри послушно согнул колени и приготовился прыгать.

Прыгни на парту…

Но с какой, собственно, стати?

Где-то еще глубже в мозгу заговорил другой голос. Какая, однако, глупость, прыгать на парту, сказал он.

Прыгни на парту…

Нет, спасибо, я, пожалуй, не буду, отказался этот другой голос, чуть тверже, чем раньше… нет-нет, я не хочу…

Прыгай! БЫСТРО!

И тут Гарри почувствовал сильную боль. Он и прыгнул, и попытался не прыгать одновременно — в результате врезался головой в парту, опрокинул ее, а кроме того, судя по ощущениям, сломал обе коленные чашечки.

— Это уже хоть на что-то похоже, — пророкотал голос Хмури, и Гарри вдруг почувствовал, что звенящая пустота в голове исчезла. Он прекрасно помнил все, что с ним произошло. Боль в коленках стала вдвое сильнее.

— Смотрите все… Поттер сопротивлялся! Он сопротивлялся и почти преуспел в этом! Потом мы попробуем еще, Поттер, а все остальные пусть обратят внимание — смотрите ему в глаза, там вы все увидите — очень хорошо, Поттер, очень, очень хорошо! Тебя им не поработить!

— Послушать его, — проворчал Гарри, хромая час спустя с занятий по защите от сил зла (Хмури повторял свой эксперимент четырежды, пока Гарри не научился блокировать проклятие), — так можно подумать, что на нас на всех вот-вот нападут.

— Да, точно, — отозвался Рон, подпрыгивавший на каждой второй ступеньке. Ему было гораздо труднее сопротивляться проклятию, но профессор Хмури заверил, что к обеду действие чар сойдет на нет. — Кстати, о параноиках… — Рон нервно оглянулся через плечо, убедился, что Хмури точно не подслушивает, и продолжил:

— Неудивительно, что в министерстве были рады от него избавиться, ты слышал, как он рассказывал Симусу, что он сделал с ведьмой, которая первого апреля крикнула «бу-у!» у него за спиной? И когда нам, спрашивается, читать о том, как сопротивляться проклятию подвластья, если у нас других заданий невпроворот?