Гарри Поттер и Реликвии Смерти

— Кто носит волшебные палочки, — повторил Гарри; это словосочетание странным образом упало на его уши в то самое время, когда его шрам пылал, когда Волдеморт обращал свои мысли на север, и когда Гарри сгорал от желания перейти к расспросу Олливандера в соседней комнате.

— Право ношения волшебной палочки, — тихо проговорил гоблин, — долго являлось предметом споров между волшебниками и гоблинами.

— Вообще-то гоблины могут колдовать и без палочек, — заметил Рон.

— Это не имеет отношения к делу! Волшебники отказываются делиться секретами и знаниями о волшебных палочках с другими магическими существами, они лишают нас возможности увеличивать свою силу!

— Ну гоблины тоже не торопятся делиться своей магией, — ответил Рон. — Вы не рассказываете нам, как делать мечи и доспехи так, как их делаете вы. Гоблины знают способы работы с металлом, которых волшебники никогда…

— Не имеет значения, — перебил Гарри, заметив, как Грипхук наливается краской. — Дело не в спорах волшебников с гоблинами и разными прочими магическими существами…

Грипхук ядовито усмехнулся.

— Но дело в этом, точно и именно в этом! Сейчас, когда Темный Лорд становится более сильным, чем когда-либо, ваша раса еще прочнее устанавливается над моей! Гринготтс перешел во власть волшебников, домовых эльфов истребляют, а кто среди обладателей волшебных палочек протестует?

— Мы! — воскликнула Гермиона. Она выпрямилась в своем кресле и широко раскрытыми глазами смотрела на гоблина. — Мы протестуем! И на меня охотятся так же, как на любого гоблина или эльфа, Грипхук! Я Грязнокровка!

— Не называй себя… — пробормотал Рон.

— А почему нет? Грязнокровка, и горжусь этим! При этой новой власти мое положение не выше, чем ваше, Грипхук! Именно меня они выбрали для пыток, там у Малфоев!

С последними словами она оттянула воротник халата, обнажив тонкий алый порез на своем горле, нанесенный Беллатрикс.

— Вы знаете, что это Гарри освободил Добби? — спросила она. — Вы знаете, что мы уже много лет хотим, чтобы эльфы были свободны? — (Рон сконфуженно шевельнулся на ручке гермиониного кресла.) — Вы не можете желать поражения Сами-Знаете-Кого сильнее, чем мы, Грипхук!

Гоблин взирал на Гермиону с таким же любопытством, как до того на Гарри.

— Что вам нужно в хранилище Лестренжей? — внезапно спросил он. — Меч, который там лежит — подделка. Вот настоящий, — он переводил взгляд между ними. — Я думаю, вы это уже знаете. Вы просили меня солгать ради вас, там.

— Но поддельный меч — не единственное, что есть в том хранилище, верно? — спросил Гарри. — Возможно, вы видели там и другие вещи?

Его сердце стучало сильнее, чем когда-либо. Он усилил свои старания не обращать внимания на боль в шраме.

Гоблин вновь намотал бородку на палец.

— Это против наших принципов — рассказывать о секретах Гринготтса. Мы хранители несметных сокровищ. У нас есть обязанности по отношению к вверенным нам предметам, которые столь часто оказываются выкованы нашими пальцами.

Гоблин погладил меч, и его черные глаза перешли с Гарри на Гермиону, на Рона и затем обратно.

— Столь молоды, — наконец произнес он, — чтобы сражаться со столь многими.

— Вы нам поможете? — спросил Гарри. — У нас нет шансов проникнуть туда без помощи гоблинов. Вы наша единственная надежда.

— Я… подумаю об этом, — издевательски медленно проговорил Грипхук.

— Но… — сердито начал Рон; Гермиона ткнула его локтем в ребра.

— Спасибо, — сказал Гарри.

Гоблин склонил свою огромную круглую голову, принимая благодарность, затем согнул свои короткие ноги.

— Думаю, — произнес он, демонстративно устраиваясь поудобнее на кровати Билла и Флер, — что Костерост закончил свою работу. Наконец-то я смогу поспать. Прошу меня извинить…

— Да, конечно, — сказал Гарри, но, прежде чем покинуть комнату, он склонился вперед и взял меч Гриффиндора, лежащий рядом с гоблином. Грипхук не возражал, но Гарри показалось, что он заметил негодование в глазах гоблина, когда закрывал за собой дверь.

— Маленький паршивец, — прошептал Рон. — Он наслаждается, держа нас в подвешенном состоянии.

— Гарри, — шепотом сказала Гермиона, оттаскивая их обоих подальше от двери, в середину все еще темной лестничной площадки, — ты хочешь сказать то, что мне кажется, что ты хочешь сказать? Ты хочешь сказать, что в хранилище Лестренжей Хоркрукс?

— Да. Беллатрикс была страшно напугана, когда решила, что мы там были, она была просто вне себя. Почему? Что, по ее мнению, мы там видели, чтό еще она могла подумать, что мы взяли? Нечто такое, что при мысли о том, что Сами-Знаете-Кто об этом узнает, она пришла в ужас.

— Но я думал, мы ищем места, где Сами-Знаете-Кто бывал, места, где он делал что-то важное? — сконфуженно спросил Рон. — Разве он когда-нибудь бывал в хранилище Лестренжей?

— Не знаю, бывал ли он вообще в Гринготтсе, — ответил Гарри. — У него никогда не было там золота, когда он был молод, потому что никто ничего ему не оставил. Хотя снаружи он мог видеть банк, когда в первый раз пришел в Диагон Аллею.