Гарри Поттер и Реликвии Смерти

Это был первый раз, когда они ощутили на себе, что сытый желудок означает хорошее настроение, а голодный — уныние и стычки по пустякам. Гарри был этому удивлен меньше других, поскольку у Дурслей ему случалось голодать довольно продолжительные отрезки времени. Гермиона в те ночи, когда им удавалось перехватить лишь ягоды или черствые бисквиты, держалась более-менее неплохо, разве что была чуть более вспыльчивой, а ее молчание — более угрюмым. Рон, однако, привык вкусно питаться три раза в день благодаря кулинарному искусству его матери и хогвартских домовых эльфов, и от голода становился раздражительным и безрассудным. Всякий раз, когда отсутствие пищи совпадало с очередью Рона носить Хоркрукс, он был совершенно невыносим.

«Ну и куда теперь?» стало его постоянным рефреном. У него самого, судя по всему, идей не было, но он требовал, чтобы Гарри и Гермиона обсуждали свои планы, пока он сидел и мрачно размышлял о плохом питании. Соответственно, Гарри и Гермиона проводили многие часы в бесплодных попытках определить, где они могут найти другие Хоркруксы и как уничтожить тот единственный, который у них уже был. Вскоре разговоры их стали все больше и больше повторяться, ибо новой информации у них не было.

Поскольку Дамблдор поведал Гарри, что, по его мнению, Волдеморт прятал Хоркруксы в местах, значимых для него, они раз за разом проговаривали, словно тоскливую литанию, все те места, о которых они знали, что Волдеморт там жил или бывал. Приют, где он родился и вырос, Хогвартс, где он получил образование, магазин Борджина и Беркса, где он работал по окончании школы, и, наконец, Албания, где он провел годы своего изгнания: эти места служили основой для всех их предположений.

— Ага, пошли в Албанию. Обшарить всю страну — мы в полдня уложимся, — саркастически заявил Рон.

— Там ничего не может быть. Он уже создал пять Хоркруксов, прежде чем ушел в изгнание, а Дамблдор был убежден, что шестой — змея, — ответила Гермиона. — Мы знаем, что змея не в Албании, она обычно вместе с Вол-…

— Я же говорил не называть его по имени!

— Отлично! Змея обычно с Сам-Знаешь-Кем — доволен?

— Не особо.

— Не могу представить себе, чтобы он что-либо спрятал у Борджина и Беркса, — произнес Гарри; этот аргумент он уже высказывал многократно, но повторил вновь просто чтобы нарушить неприятное молчание. — Борджин и Беркс были экспертами по Темным артефактам, они бы распознали Хоркрукс в одно мгновение.

Рон демонстративно зевнул. Подавив сильное желание чем-нибудь в него запустить, Гарри продолжил гнуть свою линию:

— Я по-прежнему думаю, что он мог спрятать что-либо в Хогвартсе.

Гермиона вздохнула.

— Но тогда Дамблдор это уже нашел бы, Гарри!

Гарри повторил аргумент, который он все время приводил в защиту своей теории.

— Дамблдор прямо перед моим носом говорил, что он не считает, что ему известны все секреты Хогвартса. Я вам говорю, если и было место, которое Вол-…

— Э!

— САМ-ЗНАЕШЬ-КТО! — выйдя из себя, прокричал Гарри. — Если и было место, действительно значимое для Сам-Знаешь-Кого, то это Хогвартс!

— Ой, ну ладно, — фыркнул Рон. — Его школа?

— Да, его школа! Здесь он впервые по-настоящему был дома, это место было символом того, что он особенный, оно значило для него все, и даже после того, как он ушел…

— Это мы сейчас о Сам-Знаешь-Ком говорим, да? А не о тебе? — поинтересовался Рон. Он натянул цепочку с Хоркруксом на своей шее; Гарри ощутил мгновенный приступ желания ухватиться за эту цепочку и придушить его.

— Ты рассказывал нам, что Сам-Знаешь-Кто просил Дамблдора дать ему работу в школе уже после того, как он ушел, — сказала Гермиона.

— Верно, — кивнул Гарри.

— И Дамблдор думал, что он хотел вернуться только для того, чтобы попытаться найти что-то, возможно еще один предмет, принадлежавший основателям Хогвартса, чтобы превратить в очередной Хоркрукс?

— Ага.

— Но он ведь не получил работу, верно? Значит, у него не было возможности найти там реликвию создателей Хогвартса и спрятать его в школе!

— Ну ладно, — признал поражение Гарри. — Забудем о Хогвартсе.

В отсутствие каких-либо других идей они заглянули в Лондон и, скрываясь под плащом-невидимкой, стали разыскивать приют, в котором вырос Волдеморт. Гермиона пробралась в библиотеку и нашла там информацию, что здание приюта было снесено много лет назад. Они посетили это место и обнаружили офисное строение.

— Может, покопаться под фундаментом? — без особого энтузиазма предложила Гермиона.

— Он не мог спрятать здесь Хоркрукс, — сказал Гарри. Он всегда это знал: приют был тем местом, из которого Волдеморт не мог не вырваться; он никогда бы не спрятал частицу своей души здесь. Дамблдор продемонстрировал Гарри, что Волдеморт при выборе мест для укрытия Хоркруксов стремился к величию и мистике. А этот унылый, серый уголок Лондона был самой полной, какую только можно было вообразить, противоположностью Хогвартса, или Министерства, или здания типа Гринготтса, волшебного банка с его золотыми дверями и мраморными полами.