Гарри Поттер и Тайный грех

— Тогда у меня то же самое, — удивленно сказал он. — Я весь день хожу и представляю себе, как я делаю... э-э... то, что я сейчас хочу сделать, — он уставился на предмет своей одержимости, выпущенный им на свободу, чувствуя, как рот заполняет слюна.

— Не сердитесь на меня, мистер Поттер, — прошептал Северус. — Со мной такого не было... никогда не было.

Гарри обхватил ладонью его член и провел языком снизу доверху. В голове мгновенно помутилось. Северус над ним тихо вздохнул. Пальцы дорогого друга нежно перебирали волосы на затылке и поглаживали шею.

— Ты говорил про контроль... — тихо сказал Северус. — Если свое тело я еще могу контролировать, то мысли... фантазии... это выше моих сил.

— Я тоже все время про тебя думаю, — признался Гарри, продолжая ласкать его ладонью. — Не знал, что это называется одержимость. Я привык про тебя мечтать, — вздохнул он и опять заскользил жарким мокрым языком по члену дорогого друга, пытаясь воспроизвести то, что делал с ним Северус. Тактика оказалось верной: тот втянул воздух сквозь зубы, и похоже, потерял всякое желание болтать. Гарри обхватил губами горячую шелковистую головку и, взбодренный приятным звуком «м-м...» обычно молчаливого друга, смело ринулся в бой, пытаясь заглотить объект своего вожделения как можно глубже.

Увы, помимо непонятного цвета глаз и группы крови, у него и гортань, очевидно, была устроена не так, как у людей: он подавился, закашлялся и мысленно вознес Богу хвалу, что его не вырвало на белые брюки дорогого друга.

— Мистер Поттер, вы мне нужны живым, — Северус вытер пальцем слезы, невольно навернувшиеся ему на глаза. — Делай только то, что тебе приятно, Волчонок.

— Я не умею, как ты, — огорченно прошептал Гарри.

— Не надо, как я. То, что ты делаешь... божественно, — мягко сказал Северус. — Ты... меня чувствуешь, не знаю, как тебе это удается.

— Не ври, — сурово сказал Гарри. Все же, приободренный похвалой, он набросился губами и языком на возлюбленную часть тела друга, не забывая гладить и ласкать самые нежные места, куда мог пробраться пальцами. Возможно, Господь не обделил его некими дарованиями. Гарри довольно быстро почувствовал, как напряглись бедра Северуса, сбилось дыхание, и поглаживающая рука замерла у него на затылке. В следующее мгновение он ощутил, как пульсирует у него во рту твердая распаленная плоть. Северус попытался оттолкнуть его голову. С протестующим мычаньем Гарри продолжал скользить пальцами и губами по его члену, догадываясь, сопереживая, понимая всем своим существом, что тот сейчас чувствует.

Он услышал глубокий низкий стон неприкрытого наслаждения и совершенно обезумел: такого звука он еще не слышал.

В нёбо ударила терпкая теплая струя, еще и еще. Глотая горькие плоды прежде запретного древа желания, Гарри почувствовал невероятное облегчение и восторг — будто и сам кончил, счастливо взорвался, излившись всей нежностью сердца.

— Гарри, — услышал он и удивился: Северус редко называл его по имени, в основном, когда не шутил и не поддразнивал. Или когда сердился.

Он поднял голову и посмотрел на драгоценного друга.

— Как ты это делаешь? — выдохнул тот. — Это фантастика.

Гарри показалось, что в полутемном гараже взошло солнце. Он навалился на Северуса, обхватив руками за шею и целуя лицо, но внезапно одумался, сообразив, что едва не перебил детской выходкой взрослый дебют.

— Правда? — как всегда, на всякий случай, переспросил он.

— Правда, Кит. Ты забыл о себе, мой хороший, — прошептал Северус.

— Если тебе хорошо, мне тоже, — с убежденностью сказал Гарри. — А мы теперь будем жить в машине? Мы тут уже час сидим, как дураки.

— Я не могу встать, мистер Поттер, — блаженно расслабленным голосом сказал Северус.

— Я где-то видел домкрат, — хихикнул Гарри.

* * *

— Вспоминается поговорка «Что имеем — не храним», — пробормотал Северус, разглядывая содержимое холодильника.

Гарри расставил на столе тарелки, разложил салфетки и столовые приборы, стараясь, чтобы выглядело пристойно.

— Что-то испортилось?

— Нет, я про Молли, — пробормотал Северус. — Без нее что-то... м-м... как-то...

Он вынул из недр холодильника то, что именовалось готовыми закусками. Гарри с увлечением принялся нарезать сыр, ветчину и художественно раскладывать на блюде свежие овощи. Тем не менее, мысли его витали далеко от кулинарии.

— Северус, — начал он. — Ты не сказал, почему Молли от нас ушла. Что она делает у Малфоев? Ты вообще мне ничего не рассказываешь. Ни про Вебера, ни про Долохова, ни про Люциуса. Я пятилетний ребенок и не должен лезть в твои дела. Понимаю, — хмуро прибавил он.

Северус недовольно вздохнул.