Газета Завтра 419 (50 2001)

— Избирательный залог в этом году обозначен в 450 тысяч рублей. Причем просто принести и сдать его кандидат не имеет права — эти деньги должны быть переведены целевым образом со счетов организаций. Одна организация может перевести в избирательный фонд кандидата не более 300 тысяч рублей, следовательно, для залога кандидату нужно иметь не менее двух фирм, готовых расстаться ради него с весьма круглой суммой — нет, не в 300 тысяч, а куда больше. Ведь пожертвование может идти только из прибыли, то есть с суммы, с которой уплачены все налоги — НДС, налог на прибыль и так далее. Естественно, 99 процентов избирателей таким "правом выдвинуться" воспользоваться не могут. Во-первых, непонятно, чем руководствовался законодатель, назначая залог в сумме, заведомо несопоставимой с доходами рядового избирателя. Во-вторых, даже если кандидат, допустим, продал либо заложил свою квартиру, то он не может внести деньги сам — его личные сбережения могут вноситься на его же избирательный счет в размере не большем 100 тысяч рублей. Таким образом, кандидат, идущий по залогу, должен быть плотно инкорпорирован в среду крупного бизнеса, для которого 20-25 тысяч долларов не представляют сколь-нибудь серьезного расхода.

— Естественно спросить: а чьи же интересы будет защищать такой депутат в первую очередь?

— Видимо, в первую очередь тех, для кого заплатить 80-100 тысяч долларов за избирательную кампанию проще, чем отдавать ее потом за услуги наемного убийцы. Для простых же граждан как будто имеется способ выдвижения через подписи избирателей, которых надо собрать в среднем около 2 тысяч. Казалось бы, немного?

Однако избирательный закон и многостраничные его толкования обставляют сбор подписей таким количеством формальностей, что, как показывает практика, подписи, собранные простыми активистами, друзьями и единомышленниками кандидата, не могут пройти придирчивый контроль избирательной комиссии. То есть избирком может быть и либеральным, а может — очень строгим. В зависимости от поставленной задачи.

Почему, например, подпись избирателя считается недействительной, если в дате, им проставленной, указаны только число и месяц, а год — не указан? На подписном листе год сбора подписи указывается в самом его верху, затем лист заверяется печатью избиркома, и только потом идет в работу. То есть подсунуть лист с подписями, собранными 4 года назад, совершенно невозможно. Но строгость имеется — а ведь графа заполняется самим избирателем, который не обязан вдаваться во все тонкости избирательного законодательства. Или бывает, что вместо полного имени и фамилии указываются инициалы — ну и что, казалось бы? Ведь рядом имеется номер паспорта и адрес: позвони и спроси, если сомневаешься, подписывал человек лист или нет? Но нет! Только так и никак иначе.

Примеров подобных каверз можно приводить много.

— Для чего существуют эти "крючки", если не стоит задачи отсеять неудобных кандидатов на стадии выдвижения? Ведь волеизъявление имеется вне зависимости от четкости исполнения подписи? А в результате кандидат, надеющийся на активистов и собирающий подписи "как чайник", обходя подъезд за подъездом, рискует быть отсеянным.

— Сбор подписей давно уже превратился в соревнования по чистописанию между фирмами, профессионально занимающимися этим самым сбором. Тарифы их таковы, что рядовому избирателю, опять-таки для уверенной регистрации, необходимо если не заложить квартиру, то уж с автомобилем расстаться.

Естественно, что расходы, понесенные в избирательную кампанию, кандидат в депутаты списывает как инвестиции в будущие доходы от депутатской деятельности. Если не брать в расчет господ вроде Сергея Доренко, для кого депутатство является еще и защитой от уголовного преследования.

Хотелось бы вернуться к риторическому вопросу: кого и чьи интересы будет защищать такой депутат-инвестор?

— Может, лучше вернемся к теме заказных убийств, эпидемия которых настигла столичное чиновничество?