Gelato… Со вкусом шоколада

— Отказалась, — отрицательно мотаю головой. — Я отказалась от госпитализации. Я, — отслеживаю его меняющееся настроение, — разбила машину.

— Х. й с ней!

— Велихов! — бью по его губам.

Петя стряхивает головой и сильно отклоняется в попытках избежать моих нравоучительных действий.

— Черт возьми! Болит? — ощупывает взглядом мою фигуру, стопорится на своих руках, кружащих у меня на животе.

— Испугалась и…

— И? — заметно напрягается.

— Поцарапала водительскую дверь.

— Да, бл… — но заметив мою отставленную ладонь, мгновенно осекается. — А что с физическим состоянием? Я имею в виду твое самочувствие и здоровье детки. Что-нибудь и где-нибудь болит?

— Нет, — для убедительности моргаю дважды и, захлебываясь собственной слюной, шепчу. — Ребенок не пострадал, но…

— Но? — муж прищуривается и с нетерпением ждет полного ответа.

— Подал голос.

— Подал голос?

— Да. В один миг мне показалось, что он звонко прокричал о том, как сильно хочет жить. Я… — наконец-то полноценно плачу и лбом ищу любимое и сильное плечо, — слышала, как он об этом вопил. Петя!

— Что? Что? Что? — он гладит мои волосы, принюхивается к запаху, запутываясь носом, а потом я чувствую неболезненный щипок. Похоже, Велихов меня кусает, терзает затылок и верхнюю часть шеи, скрытой под завитой копной. — Побудешь со мной.

— Да, конечно.

— Я не спрашиваю, Тос. Тебе придется. Понимаешь?

— Да, конечно, — утвердительно качаю головой, прочесывая ногтями кожу его голову. — Не отпускай меня.

— Не отпущу, любимая. Я же обещал!

— Мою машину забрали…

— Если повторю то, что обо всем этом думаю, ты меня опять ударишь?

— Естественно, — оттягиваю его от себя. — Нам с деткой неприятно, когда ты включаешь режим сапожника. И потом…

— Дети разговаривают в точности так, как дома шепчутся родители, — давно заученное вслух озвучивает.

— Не ругайся, хорошо?

— Нет проблем. Иди-ка на диван.

Обхватив мою кисть, муж направляет себя вместе со мной туда, куда не добирается луч его настольной лампы.

— Полежишь, поспишь и помечтаешь.

— А ты? — слежу за тем, как он устраивает мне вынужденную постель.

Петя укладывает подушки, распахивает плед и кивком показывает, что мне пора снять обувь и забраться на сидение, приняв положение «лежа на боку или на спине».

— Мечтаю полежать на животе, — подкатываю глаза.

— Полежишь, — авторитетно заявляет, — когда родишь и восстановишься. Давай-давай, — он наблюдает за тем, как я располагаюсь, просовываю ладони под щеку и с растянутой улыбкой на лице закрываю глаза. — Не пытайся расслабить и отвлечь меня. Ты знаешь, Туз, настроение сейчас не то.

— Не то? — и снова оживаю, распахивая только-только спрятавшиеся под ресницами глаза.

— Мне нужно переварить информацию, которую ты мне сообщила.

— Прости, пожалуйста, — жалобно выскуливаю «подлизывающиеся» слова.

— Через пару часиков домой поедем. Потерпишь? — присев на корточки возле моего лица, дует в нос, обдавая кожу вкусным теплым воздухом.

— Шоколад и апельсин? — растягивая важное «а» и скрипящее «и», шепчу.

— Потерпишь, говорю?

— Да, конечно, потерплю…

Не помню, как все последующее происходило. Наверное, кто-то мягким ластиком с большим нажимом по остаткам памяти провел. Только очнулась я уже в машине мужа на заднем сидении в обнимку с подушками и в сопровождении женской сумки.

— Петь? — зову водителя, который по ощущениям никуда не гонит, а скорее, наоборот, жирным слизняком ползет.

— М? — замечаю пытливый взгляд пары голубых глаз в зеркале заднего вида.

— Почему не разбудил?

— Сладко спала, постанывала и даже, — подмигивает и, задрав подбородок, облизывает жадно губы, — трогала себя.

— Господи! — с нытьем натягиваю подушку себе на лицо, прижав ее, вгрызаюсь в обивку и слюнями пачкаю автомобильную ткань.

— Мне все очень понравилось, а вот…

— А вот? — резко убираю от лица велюровый барьер. — Продолжай! Что замолк?

— Ты постанывала, Тосечка. Стонала без меня. Это больно и обидно.

Похоже, Велихов оттаял, отработал и по-прежнему талдычит все об одном, о том, об этом.

— Мне снился страшный сон. Я боялась. Такой вариант не приходил в твой воспаленный мозг? Только секс, страсть и похоть?

Ворчу лишь для проформы, а так, естественно, приятно его желание и неиссякаемая фантазия, которую он питает специальными товарами двойного назначения.

— Я спас тебя? — замечаю, как включает поворотник и плавно направляет нас.

— Далеко еще? — приподнимаюсь, уперевшись рукой в сидение.

— Уже приехали.

Ощущаю корпусом, как скорость уменьшается, а машина проходит небольшой вираж — первый поворот на спуске к нашему дому. Замечаю, как Петя плавно крутит руль и аккуратно проходит еще одно небольшое закругление.

— Два, — еле двигаю губами.

— Считаешь?

— Да, — потому как чувствую, что скоро будет, — три!

— Сколько нам осталось? — сбрасывает скорость и как будто человечьим шагом подбирается к месту назначения.

— Еще один, — опускаю на пол ноги и принимаю вертикальное положение.

За то время, которое мы с ним живем, я изучила маршрут от дома и до «Шоколадницы», например, в точности и очень досконально, поэтому меня не провести.