Гелен Аму. Тайга. Пионерлагерь. Книга первая

Уже в комнате лежала ночью без сна и пыталась снова и снова понять, что меня так цепануло в этой встрече с начальниками, но все растекалось в разные стороны, словно ответ не один, или вопрос я задала неправильный! Хотела сегодня перед отбоем, несмотря на перенапряженное недоверие, отдать сумку Алены и все свои мысли Егору, поговорить наконец собиралась, но не смогла — совершенно к этому разговору я не готова! Подошла к его комнате и представила его вместе с Надькой не пойми в каком виде и тут же отскочила от злополучной двери, не хватало мне такую мерзость в себя занести, вовек от такой картинки не отделаюсь. И вот вопрос: это мои нервы или они и правда всем этим сейчас занимаются? Черт его знает, где кончаются мои эмоции и начинаются откровения! Не хочу ничего видеть и знать ни про Егора, ни про Викушу с Валевским-старшим, ни про маньяка с его липким преследованием, ничего не могу больше знать и видеть, не хочу видеть и знать! И уж тем более не могу видеть Ромку с Бабочкой, совершенно не могу, но вижу, чувствую, слышу, хотя и лежу в пустой комнате совершенно одна…

В бреду эмоций перешла в сон, где все перемешалось: маньяк в темном костюме без лица писал мое имя на газетных листах, Ромка хватал из его рук бумажки, комкал и поджигал, Егор тушил, бросая на все это рваную тряпку, а Викуша ярко-красными губами выговаривала, наказывала мне что-то — и именно это было очень страшно. Потом появилась Алена и сказала нарочито спокойно в толпу сгинувших безымянных блондинок: «Это она во всем виновата, всех извели из-за нее, всех, такая сука… ненавижу…». Сначала я металась по сну, потела и дергалась, хотела исчезнуть, сбежать, а потом поняла, что ничто не избавит меня от этого спутанного колтуна преступлений, смерть не избавит. Но можно изменить саму суть проблемы, я могу сделать это, словно в моих руках книжный переплет, достаточно его закрыть и все исчезнет… Не останется ни жертв, ни убийц и тех, кто оправдывает свои преступления, не останется! Какими бы ухищренными идеями преступники ни воспользовались, их просто не станет, а стая высоковольтных живых душ поднимется над завесой, вот с них и начнем новую историю, и даже корешок этой книги исчезнет, и все начнется сначала. И я успокоилась, страсти стали бушевать не внутри меня, а где-то на огороженном от истинной жизни поле; пристально смотрю на все сверху, но события уже не задевают меня своей оголтелостью.

Среди всей этой сутолоки эмоций и чужих, вмешивающихся в меня чувств, пытаюсь выудить важное: информации накопилось выше края, но все не умею задать правильный вопрос, поэтому и ответа нет, я не знаю что ищу… Любовь, семью, маньяка, утраченных девчонок, убийцу мамы, отца, Алену, староверов, фишку, с которой начнется мир во всем мире? Что действительно важно, что имеет значение спускового крючка, чтобы все, наконец, изменилось, чтобы родилась новая волна, которая накроет собой все, независимо от того, что мы все знаем и думаем об этом мире. И жизнь уже несет меня, но вот к какому концу? К Началу, где ничего нет, кроме первой мысли Бога или истинному рождению, где Бог воплотил себя, и мир стал целым, когда не нужен переход из мира материального в мир духа и обратно, и смерти больше нет, потому что жизнь создала себя полностью — я это вижу, я это знаю, но кому это нужно? Человек забыл, зачем он тут, и вспоминать не хочет.

* * *

Кто-то любит «Поход», кто-то нет, а я привыкла: все десять лет хожу в поход и не знаю, как бывает иначе, что за пионерлагерь без походов. И это мой последний пионерский сезон, конечно, меня прямо-таки ностальгически тянет на берега Маны, что раскинулись широкой долиной после опасных и крутых порогов, которые покоряют байдарочники со всех краев нашей страны. Ну а мне как раз и нужны эти лагеря туристов-дикарей, мне нужно найти факты последних случаев нападений и уговорить семьи жертв подать «коллективное заявление» по этому «делу», другого воздействия на маньяка я пока не придумала. Как он будет действовать в отношении меня, никто не знает, надежды мои вычислить его призрачные и полагаться на них нельзя. И я уверена, что именно среди байдарочников найду свидетелей, счет прибывающим девчонкам никто не ведет, они самые «удобные» для него жертвы, как бы жутко это ни звучало.