Гелен Аму. Тайга. Пионерлагерь. Книга первая

Нам с Наташкой выпало сегодня дежурить в «двенадцатом», младшем отряде, что вполне логично, а от притязаний «играть» Викушу я наотрез отказалась, и только мои ссылки на завтрашний «КВН» и связанную с этим нервотрепку, спасли мою задницу от такой пытки. Должность радостно заняла Пенка, Ленка Плетнева; стоим с «малышовым» отрядом на «линейке», а она громогласно орет на весь лагерь — ей это «место» в самый раз. Но все только и ждут, когда появится фиктивный «первый» отряд, а комиссия, в черных костюмах поголовно, уже наблюдает с верхней террасы за нами, стоят темным одноликим пятном на трибунах и выглядят как «неживые», вдруг вылупившиеся наяву призраки — жуть какая, а под палящим миражным солнцем кажется, что их трясущееся «изображение» сейчас сотрется, исчезнет как видение. Наконец под общее оживление показались переодетые до абсурда взрослые, у парней шорты с носками, превращенными в гольфы — так натянуты до предела, и все это на волосатых ногах, у девушек короткие юбочки, чулки с балаболками, хвостики и придурашные кривляния, постарались конечно на славу: по-клоунски представлены все «образы» беспечного детства. Егор не парился с переодеваниями, он, верно, и подросток был такой же: штаны да майка, руки в карманах и дурная девица на плече! Полина, провисая на его руке в «школьном мини», теряющем свое логичное предназначение, диковато подскакивала; при скачках «мини» прыгало вместе с Полиной до трусов, чем яростно отвлекало строгих дядей от «работы»; они там, на трибунах ожили, зашевелились, и кладбищенское «наваждение» прошло. Вот бы мне вычислить одного такого любителя юных девиц, уж тогда я придумаю, как вытянуть из него все про Алену, но сейчас они заняты Полиной, та веселится не на шутку и еще леденец при этом посасывает! Но если меня поведение Полины позабавило, то Надька Шевелькова, стоящая рядом с ней в разноцветном строю ряженых, была дергано раздражена, и хотя ее герой — Женька Маслов был подле нее, она каждым микродвижением выдавала неприятие подруги. Ну, надо же, какие страсти кипят, ведь, казалось, что с отъездом Долецкой борьба прекратилась, ну хотя бы косвенно, а оказалось, совсем и нет! Что, эту Надьку Маслов уже и не цепляет?

Егор стоит слишком далеко, а я спряталась за детьми, выстроенными в строгую линейку, и вряд ли он заметит меня, но я хорошо все вижу. Полина оставила его в покое и начала развлекать весь лагерь, вовлекая в свою импровизацию девчонок, педагогов из разномастных кружков — те тоже легки на подъем, и над площадью уже стоит всеобщий хохот от прибауток педсостава. Надька тем временем облокотилась о руку Егора, припала так к нему, по-женски, он уже притаивает, и, как посмотрю, Надькина сексуально окрашенная степенность ему явно ближе комического дара Полинки! Егор что-то отвечает Надьке, для того взял ее за руку и залез ей почти в ухо ртом, она томно пококетничала в ответ, и все повторилось заново. И вот вопрос: зачем я за ними наблюдаю?

— Ты смотри, Шевелькова-то практически отбила Егора у Полинки, а та все скачет! Наташка, как обещала, проводит время со мной перед отъездом и тоже наблюдает подстрочное шоу, ну что с них возьмешь, торчат тут у всех на виду!

— Полинка-то для Егора старается, только делает все время не то. Неужели «капитанство» ее единственное достижение, сколько можно вести себя так придурочно? Но тогда у них классная «команда» с Егором вышла, а вот у нас он почему-то самоустранился — типа, взрослый уже? — Наташка не сбавляет темп наблюдений, на грани сплетен уже.

— Наверно, может, он вообще жениться хочет, детей там, а Полина этими скачками его не трогает? Надька красивая…

Говорю это, а саму выворачивает, неужели я втянулась в эти Егоровы игры? «Не будь дурой, не будь дурой», — так надо сказать себе сто раз, хватит с меня «романтиков» на грани! Зашла за спины детей, «шоу» будет длиться еще час, не меньше, и смотреть на них мне не обязательно; уселась на парапет, тут и комиссионеры меня взглядами не достанут, нарушением дисциплины не пригрозят, а Наташка держит «марку» вожатой за меня на передовой.

— Ты как? — Егор вышел через нижнюю террасу, перепрыгнул через парапет, сел рядом, заглядывает в лицо, я отворачиваюсь и от него, и от солнца. — Так и будешь от меня бегать? Поехали домой, не нравится мне это все, я верю тебе, но Алена звонила родителям из Москвы, а я ребят вызывал с собаками, все в округе прочесали и ничего, и по сводкам тоже…

— Никуда я не поеду, возможно, из-за дохлой рыбы собаки и след не могут найти, а голос на «переговорке» подделать не сложно, можно попросить кого-нибудь… Алену найти надо, — моя личная заломанность отошла на задний план, вроде все в наших отношениях как обычно, а сомнений на счет смерти Алены во мне уже нет.

— Надо, тогда получится «закрыть» сезон, если мы все же ее найдем, а то вдруг еще кто-то пострадает? Но сейчас ничего сделать не могу, даже «заявления» от родственников нет, а если ты официально дашь показания, то автоматически станешь потенциальной жертвой. Может, домой? Хватит выпендриваться… — он взял меня за руку, тянет к себе.