Ген преступника. Часть 1 и Часть 2

– Я тоже поразилась. При одном упоминании о центре, он взвизгнул, упал на колени, клялся, что больше не переступит черту. Я имела глупость, поверить. Старые привычки трудно искоренить, всегда остается соблазн, вновь обратится к ним.

Он насиловал их в нашем подвале, а после спокойно отпускал. Снова и снова детские крики разносились по коридорам, пока однажды, я не взяла кухонный нож и не осмелилась, войти. Он поглаживал крохотное личико соседского мальчика, заигрывая, словно с придорожной шлюхой. Я знала, что ощущает беспомощный ребенок в такие моменты.

Меня никто не спас 28 лет назад, когда одурманенный травкой пастор, прямо на молитвенной скамье, облапал мое девственное тело. Жестокая реальность, мальчики. Стоя у двери подвала, я произносила вновь и вновь, словно молитву, что не дам, подобному случиться с еще одним ребенком. Не в моей семье, не в моем доме… Все произошло мгновенно. Шон рассвирепел и кинулся, отнимать нож. Мое запястье оказалось сжато в тесках его жирных рук. Лезвие соскочило и угодило прямо в живот поганцу. Кровь лилась ручьем, брызгала, словно из фонтана.

Я заворожено наблюдала, как ублюдок корчиться от боли, пока не увидела напуганного до смерти мальчика. Сознание прояснилась, и я вызывала скорую. Шон провалялся в реанимации 6 дней. Для врачей это стало лишь очередным несчастным случаем. Тем более, я красочно расписала, готовящего у плиты мужа и момент, когда нож оказался в брюхе неумехи.

Шон лежал под капельницей, в больничной пижаме и стонал от боли. Я посмотрела на него и с холодностью надзирателя в тюрьме произнесла:

« – Это было первое предупреждение, Шон. Если не остановишься, я лично тебя убью. И плевать мне на заключение.»

Месяц прошел гладко, а потом, мне позвонили из лаборатории и сообщили «прискорбные» новости.

Лина потянулась к стаканчику с виски, чтобы промочить горло. Ее рассказ одна сплошная череда падений. Жизнь юной девушки испытавшей физическое принуждение в детстве сменилась на существование под одной крышей с педофилом, которому нужно было лишь прикрытие.

Лина совершила поступок достойный восхищения. Поборов страхи прошлого, она подарила светлое настоящее многим. Кто знает, сколько бы еще детей угодило в лапы старика, до того, как рука Бирна спустила курок.

– Не надо смотреть на меня таким взглядом, Молан. Я сильная женщина и смогу, пережить, куда большие унижения. По правде говоря, я испытала облегчение, когда мисс Данн позвонила ранним утром. Есть в жизни справедливость. Я даю вам свое разрешение на дословную запись в протоколе. Пусть наши доблестные «блюстители порядка» знают, что из себя представлял офисный работник – Шон Рольф. Пусть знают, какой гнилой ублюдок скрывался за отглаженным воротничком пиджака. Кто бы его не убил, я извечно буду благодарна ему. Он спас детей, спас Шона от собственных демонов, подарив избавление.

– Убийство не может быть актом сострадания и, уж тем более, справедливости. Никто не должен, умирать по прихоти другого. – Нил привстал с дивана. Он возвышался над нами, словно родитель, уличивший детей в пакости. Его взгляд уверенный, непоколебимый вдруг просквозил печалью и некой обреченностью. Будто и не он вовсе говорил столь праведные речи, ни его уста наставляли нас.

– Жизнь еще не повернулась к тебе темной стороной, мальчик? Ты бы понял, о чем я толкую, если бы испытал унижение, скорбь, страдания. Мы живем в мире, где преступник может, оказаться борцом за правду, а законопослушный гражданин отбитым мошенником и головорезом. Государство защищает нас, покуда следуем их правилам, оступись, зайди за красную черту, и ты более им не нужен. Закон прост: «Смирись или умри.» Так говорил, мой уже покойный муж.

За несколько недель до смерти, Шон был очень обеспокоен. Он, будто предчувствовал скорый конец. Не знаю, к чему такое волнение. Нельзя, заранее знать, что умрешь

– Вы ничего не знаете обо мне, миссис Рольф. – голос Нила, будто северный ветер, обдал меня свой холодностью.

На миг из добродушного мальчика он превратился в сурового службиста. Какую маску носишь ты, Нил? И что скрываешь за натянутой улыбкой?

– И в искушенье не ввести, меня в земном аду… Так, мой мальчик?

Я чувствовал, как напряжение нарастает. Пора бы нам закругляться. Приглушенный звон донесся до ушей. Во внутреннем кармане пиджака, посылая электронный зов, вибрировал телефон.

На экране высветился неизвестный номер.

…Молан Хэйс? …

Протараторил басистый мужской голос.

– Да. С кем имею честь, разговаривать?

…С вами говорит патрульный района Чэйз. У нас здесь проникновение на территорию частной собственности с угрозой применения насилия…

– Ну, и? Я вам зачем? Дело касается службистов третьего ранга. На крайний случай, полно других свободных спец.агентов, позвоните…

…Я все понимаю, мистер Хэйс. Но потерпевший просил, вызвать именно вас. Он настаивал…

– Серьезно?! Вы думаете, я стану, выезжать по просьбе каждого?! У меня идет расследование по делу, прерываться на вызов, не входящий в мою компетенцию…

…Мистер Хэйс…

В динамиках раздался хриплый, едва уловимый голос.