Гендер и язык

И Линда, и Джош были расстроены из-за этого случая больше, чем следовало, так как затронутыми оказались их главные ценности. Линда обиделась, так как почувствовала разрушение близости в их отношениях: он не заботится о ней так же, как она о нем. А Джош обиделся, так как считал, что она пытается контролировать его и ограничить его свободу.

Похожий конфликт происходит между другой парой – Луизой и Хоуи – относительно траты денег. Луиза никогда не купит вещь стоимостью больше ста долларов, не обсудив это с Хоуи. А он идет и покупает все, что хочет, считая, что они могут себе это позволить, например, столярную пилу или новую механическую косилку. Луиза встревожена не потому, что она не одобряет его покупки, а потому что ей кажется, что он с ней не считается.

Многие женщины считают естественным каждый раз советоваться со своим супругом, в то время как многие мужчины автоматически принимают больше решений самостоятельно. Это, вероятно, отражает явное различие в понимании принятия решений. Женщины думают, что решения надо сначала обсудить, а потом единодушно принять. Для них само обсуждение – свидетельство участия и общения. Но многих мужчин угнетает длительное обсуждение того, что они считают незначительным, и они чувствуют себя связанными, если не могут просто действовать без всякого предварительного обсуждения. Когда женщины пытаются начать свободное обсуждение вопросом «Что ты думаешь?», мужчины часто полагают, что их просят принять решение.

Общение – это непрерывная деятельность, оперирующая противоположными по сути потребностями в близости и в независимости и приводящая их в равновесие. Чтобы выжить в этом мире, нам приходится взаимодействовать с другими, но чтобы выжить, сохранив свою индивидуальность, а не просто как винтики одного механизма, мы вынуждены действовать в одиночку. В некоторых отношениях все люди одинаковы: мы все едим, спим, пьем, смеемся и простужаемся; и часто мы едим одно и то же и смеемся над одним и тем же. Но в некоторых отношениях каждый человек индивидуален, и непохожие потребности и предпочтения людей могут противоречить друг другу. Если предложить нескольким людям одно и то же меню, они сделают разный выбор. И если на десерт подается торт, возможно, что кому-то достанется больший кусок. Но еще более вероятно, что кто-то подумает, что у другого кусок больше, независимо от того, так это или нет.

Асимметрии

Если близость говорит: «Мы вместе и одинаковы», а независимость: «Мы отдельно и разные», легко понять, что они переплетены с взаимосвязью и статусом. Важнейшим элементом взаимосвязи является симметрия: люди – одинаковые и чувствуют себя в равной степени близкими друг другу. Важнейшим элементом статуса является асимметрия: люди не одинаковы; они занимают разные места в иерархии.

Эта двойственность особенно отчетливо проявляется в выражениях сочувствия или участия, являющихся потенциально двусмысленными. Их можно истолковать либо симметрично – как свидетельство дружеских чувств между равными, либо асимметрично – как сказанное лицом, имеющим более высокий статус, тому, чей статус ниже. Вопрос, нашел ли безработный работу, смогли ли супруги зачать ребенка, которого они страстно желают, или ожидает ли внештатный профессор зачисления в штат, может означать и быть истолкован, независимо от того что он значит, как выражение участия человеком, который понимает и сочувствует, или как напоминание о слабости, исходящее от того, кто более удачлив и знает об этом, и, следовательно, как снисходительность. Многим мужчинам последнее представление о сочувствии кажется само собой разумеющимся. Например, альпинист-инвалид Том Уиттакер, руководитель туристических групп инвалидов, заметил: «Вы не можете сочувствовать тому, кем восхищаетесь». Мне показалось, что это поразительно неверное утверждение.

Симметрия отношений – это то, что создает общность: если два человека борются за близость, они – соратники. Асимметрия же статуса – это то, что создает столкновение: два человека сразу не могут занимать ведущую позицию, поэтому переговоры по поводу статуса в своей основе являются соперничеством. В своей предыдущей работе я обстоятельно изучила движущие силы близости (которую я называла вовлеченность – involvement) и независимости, но была склонна недооценивать силу статуса и его конкурентную сущность. Однако стоило мне только выявить эти движущие силы, как я увидела их повсюду. «Странное» поведение друзей и коллег, наконец, стало понятным.