Гендер и язык

Если мальчики затеяли спор, девочке удается обойтись без выражения несогласия, даже если она действительно не согласна. Когда Дебби говорит, что ищет Робина, а Джозеф отвечает, что он – Робин, она не возражает: «Нет, ты не Робин!». Вместо этого она принимает его посыл и говорит, что ищет другого Робина.

Снова и снова женщина выступает в роли миротворца. В рассказе Джейн Шапиро «Вольпоне» в этой роли выступает дочь во время ссоры ее матери и брата. Размолвка начинается из-за того, что в проявлении беспокойства мать и сын сосредоточены на разных аспектах – близости и независимости.

В этом рассказе повествователь – мать – навещает своего сына Зака в колледже. Он принимает участие в студенческой демонстрации против инвестиций университета в Южную Африку и спит в одной из палаток, которые студенты поставили на территории университета. Во время обеда с приехавшей к нему семьей (сестра Нора, отец Уильям и дедушка Пеп) Зак объясняет, что разочарован: в отличие от руководителей других университетов, где студентам «запросто разбивают головы», ректор его колледжа относится ко всему терпимо и даже поддерживает протестующих, но не оказывает давления на попечителей, чтобы те отказались от своих планов.

Вот что говорит мать Зака, от лица которой и написан рассказ:

Помолчав, я сказала: «Жаль, конечно, что попечители не очень-то обращают на вас внимание, но как мать я иногда рада, что вы не в Беркли или еще где-нибудь, где вам запросто проломят голову».

Зак бросил на меня удивленный взгляд, а Нора – веселый. Она откинулась в кресле и сказала: «Как мать — ты обычно стараешься так не говорить».

Откинувшись назад и напоминая матери, что та обычно старается не говорить «как мать», Нора, видимо, пытается придать беседе другое направление. Но рассказчица не меняет тему и это приводит к негативному результату:

Я сказала: «Ну, я хочу сказать, меня разрывают противоречия. Разумеется, я поддерживаю тебя и горжусь тобой. Я ценю твою верность убеждениям, и уж конечно у меня и в мыслях нет мешать своим детям действовать самостоятельно и поступать так, как они считают нужным. Но что-то во мне говорит, что я совершенно не хочу, чтобы тебе проломили голову». Звучало неестественно, но, как мне показалось, убедительно и даже неопровержимо. Уильям рассеянно кивал головой, показывая, что поддерживает меня. «С этой раздвоенностью я не могу справиться, – сказала я, – и…»

«Мам, никому не интересно, хочешь ли ты

помешать нам “действовать” определенным образом, – сказал Зак. – Мы – люди. Мы уже “действуем”. Приятно, что ты стараешься сформулировать это “либерально”. Но твоя мысль, мам, о том, должна ли ты позволить нам так поступать, она, пожалуй… ну, я не знаю, не совсем уместна».

В разговор вступает Уильям, чтобы отчитать сына и поддержать жену. Отец и сын сердятся, но здесь вмешивается Нора, чтобы смягчить раздражение и всех примирить:

Нора наклонилась, коснулась рукой руки Пепа и сказала: «Ребята, хватит». Все замолчали, а Нора потянулась к тарелке Зака, взяла с нее последнюю креветку и приветливо спросила: «Будешь?» Он отрицательно покачал головой. Нора не сразу отправила ее в рот, а повертела в руке и сказала: «Эта креветка явно из штата Вермонт». Она улыбнулась Пепу и добавила: «Эта креветка поняла, что ошиблась».

Шутка не достигает цели, тогда Нора прямо обращается к Заку, называя его как в детстве, что напоминает о связи между ними и смягчает прямоту: «Ну, хватит, “Зи”».