Гендер и язык

В чем же состоит смысл вызова? Я восприняла мужские вопросы как попытку подорвать мой авторитет. Они, казалось, намекали: «Вы ведь не лингвист», а один даже засомневался в моем толковании примера. Мне это не понравилось. С женскими вопросами все было наоборот: я почувствовала, что они укрепляют мой авторитет, и даже не была задета бестактным вопросом о моем браке – ведь он позволил мне продемонстрировать в ответе иронию и юмор. Однако возражение может быть формой уважения. Один коллега заметил, что «софтбольные»[43] вопросы бессмысленны, когда дело касается серьезной проблемы. Выражая похожую точку зрения, другой коллега сообщил о своей довольно-таки критической рецензии на книгу: «В какой-то мере ты удостаиваешь кого-то чести, сцепившись с ним (да и с ней тоже)». Я отметила, что оба мужчины выбрали метафоры противостояния – из области спорта и войны, чтобы объяснить, почему возражение (для них) явно конструктивно и в академическом общении. Не слишком отличаясь от женщин, которые видят в возражении не ритуал, а серьезное намерение, я воспринимаю его как попытку подорвать мой авторитет, а не укрепить его, «сцепившись» со мной.

Теперь мне понятно, что провокационными вопросами молодые люди пытались вовлечь меня в интеллектуальное обсуждение. Но они попали в «межкультурную» лакуну: я не получаю удовольствия от «схватки», когда чувствую, что мне лично бросают вызов, хотя, безусловно, люблю интеллектуальную дискуссию, если чувствую, что мой авторитет признают. Я оценила бы их вопросы по достоинству, будь они иначе сформулированы: «Не могли бы вы еще раз объяснить, почему вы не одобрили поведение психолога в вашем примере?» и «Не могли бы вы подробно остановиться на том, как взаимосвязаны ваша работа и область риторики и теории коммуникации?». Тогда эти вопросы говорят мне: «Я согласен с вами, но мне трудно ответить людям, которые спрашивают меня, почему то, чем я занимаюсь, называется лингвистикой. Что бы ответили вы?». Тот, кто формулирует вопросы подобным образом, получает в ответ ту же информацию, но занимает положение союзника, а не противника.

Схватка ради общения

Даже поняв эти модели поведения, я не перестаю удивляться, как часто мужчины прибегают к агрессии с целью установить контакт. Например, приглашенный лектор на одном из моих занятий хотел обратить особое внимание на то, что «странное» поведение может иметь много различных объяснений. Чтобы придать мысли наглядность, он сказал: «Вот в первом ряду сидит девушка. Предположим, что она внезапно встала и стала душить свою соседку». Подбирая пример неожиданного поведения, он сразу подумал об агрессии.

Другой лектор собирался начать семинар для тридцати человек в классе, вместившем бы и пятьдесят. Слушатели заняли дальние места, оставив вокруг него ряды пустых стульев. Когда на его просьбу пересесть поближе, никто не откликнулся, лектор шутливо пригрозил: «Если вы не пересядете вперед, то после занятий я вас выслежу и убью».

Один гипнотизер пытался помочь женщине вспомнить японский язык, который она когда-то хорошо знала, но забыла, в совершенстве овладев китайским. Введя ее в легкий транс, он стал внушать: «Представьте, что кто-то говорит с вами на японском языке, пытаясь вас запугать. Крикните на них по-японски: “Убирайтесь отсюда!”». Пытаясь создать эмоциональную вовлеченность, он придумал типично мужскую ситуацию. Но я задумалась и засомневалась, подействует ли она на женщину. Позже, объясняя свой подход, он сказал: «Посмотрим, сможем ли мы заставить японский язык перебороть китайский».

Волк в овечьей шкуре

Мальчики и мужчины часто используют противодействие для установления контактов, а девочки и женщины могут имитировать сотрудничество и сопричастность для соперничества и взаимной критики. Гудвин обнаружила, например, что девочки особенно любят подсчитывать в рифму, сколько прыжков они сделали. Сплетни также могут иметь характер соревнования, если бороться за то, чтобы первым узнать новости.

Специалист по психологии развития Линда Хьюгс демонстрирует тонкую грань между сотрудничеством и соревнованием среди девочек четвертого и пятого классов, играющих в «четыре квадрата». В этой игре участвуют четыре человека: каждая девочка стоит в нарисованном на земле квадрате и перебрасывается мячом с другими, ударяя им о землю. Если девочка упускает мяч, ударяет им два раза или за пределами квадрата, она выбывает из игры, а на ее место становится следующий по очереди ребенок. Хотя в принципе каждая играет сама за себя, на деле эти девочки вели себя так, как будто состоят в командах: пытались своих подруг ввести в игру, а других из нее вывести.