Гендер и язык

Живя и работая в негритянском рабочем квартале, Маджори Харнесс Гудвин и Чарльз Гудвин описывают сложную вербальную практику, которая является одной из главных забот чернокожих девочек предподросткового и подросткового возраста. Сами девочки назвали ее «Он-сказал-она-сказала»; эта практика «провоцируется» тогда, когда одна девочка сообщает другой, что кто-то третий говорил о ней за глаза. Гудвины отмечают, что «у исследуемых мальчиков не было структуры для широких дискуссий сопоставимой сложности».

Неправомерно утверждать, что поведение мальчиков в целом сложнее. Скорее мальчики и девочки учатся управляться со сложностью в различных областях: мальчики – в том, что касается сложных правил и видов деятельности, девочки – в том, что касается сложных сетей взаимоотношений и сложных способов использования языка как средства создания этих отношений.

Чей способ лучше?

Верно ли, что игры мальчиков лучше готовят мужчин к успеху в мире труда? Конечно, убеждение женщин, что они не могут и не должны действовать в одиночку, может помешать им быстрее принимать решения. Но убеждение мужчин, что они должны действовать самостоятельно и всегда находить выход без помощи, мешает им, потому что бывают случаи, когда они не обладают всей информацией, необходимой для принятия решения. Кроме того, доказано, что женщины и мужчины

, которые добились успехов в традиционно мужских сферах деятельности – в бизнесе и науке, – не очень состязательны. Скорее они отличаются «служебной компетентностью» или «трудовым мастерством». Они просто исключительно хорошо выполняют свою работу.

Склонность женщин искать согласия может даже служить преимуществом в управлении. Многие считают, что из женщин выходят лучшие менеджеры, потому что они больше расположены советоваться с другими и привлекать сотрудников к принятию решений. И все согласятся с тем, что сотрудники, вероятно, будут более эффективно проводить политику предприятия, если поймут, что принимали участие в ее разработке. Один человек описал небольшую фирму своей жены как открытую арену, в которой люди обращаются к ней по имени, не стесняются входить в ее кабинет без доклада и считают, что являются частью общей команды, а не подчиненными. В его собственной фирме, сказал он, его сотрудники обращаются к нему «мистер», никогда не входят без стука – и, как ему казалось, менее довольны рабочей обстановкой.

Несмотря на то что в некоторых случаях сохранение атмосферы общности, а не иерархии может иметь преимущество, люди, которые не боятся конфликта, имеют преимущество в тех бесчисленных неизбежных ситуациях, где другие пытаются настоять на своем. Готовность устроить скандал может быть эффективной формой власти. Вот – банальный, но наглядный пример.

На концерте большой зал был далеко не полон. У многих места были на последнем ярусе, но ближе к сцене пустовали целые сектора, поэтому некоторые зрители пересаживались на эти места. В тот момент, когда люди усаживались на новых местах и начинался концерт, вошла билетерша. Она выбрала одну из только что пересевших пар, посветила им в лицо фонариком и велела вернуться на свои места. Женщина была готова повиноваться, но мужчина сердито прикрикнул на билетершу, которая тут же исчезла, – это был единственный способ немедленно прекратить шум в зале.

Еще пример: продавец хвастался перед своими коллегами, что он – один из самых влиятельных членов их коллектива. Когда он выступал на собраниях, ему редко противоречили. Он гордился этим, приписывая такое отношение своему высокому статусу. На самом же деле ему никто не возражал, так как он был известен своей вспыльчивостью и злым языком, и никто не хотел быть объектом его ярости. Боязнь иногда неотличима от уважения.

Женщины, не способные впадать в ярость, не могут удерживать власть таким способом. Еще хуже то, что их стремление избежать конфронтации позволяет эксплуатировать их. Одним словом, они не борются за себя. И у знаменитостей нет иммунитета против этого. Опра Уинфри, например, сказала: «Мой самый большой недостаток – моя неспособность противостоять людям. После всех представлений, в которых я участвовала, книг, которые прочитала, психологов, с которыми разговаривала, я все еще позволяю беспредельно паразитировать на себе. Мне требуются дни и недели промедления и мучений прежде, чем я могу собраться с духом и возразить. Иногда мне кажется, что проще броситься под грузовик, чем противиться тем, кто меня “грабит”».

Это не является личным недостатком Опры Уинфри; это проблема огромного числа женщин. В действительности же это не столько недостаток, сколько достоинство, которое не действует в ситуациях противостояния. Эта слабость может быть особенно свойственна преуспевающим женщинам, потому что они, вероятно, достигли успеха, уживаясь с людьми, а не борясь с ними. А чтобы поладить с людьми и понравиться, многие женщины учатся избегать конфронтации. Но легче паразитировать на неконфликтном человеке, чем на том, кто относится к миру противоположным образом.