Генерал

– Думаю… Все будут вносить деньги. А у нас сбережений нет… Нехорошо как-то. Люди скажут: сын стал героем, полком командует, танки для этого полка будут строить, а семья жадничает, ничего на это святое дело не дала…

– Скажут, – подтвердила Хавер.

– Не знаешь, сколько стоит, как его, да, танк? Дорого?

– Говорят, тысяч сорок.

– Сорок тысяч? Ох, дочка, даже если мы весь дом продадим, сорок тысяч не собрать.

– Ты не поняла, мама. Не каждая семья покупает танк, а каждый дает на это сколько может. Потом все эти деньги соберут и передадут на строительство танков.

– А, вот так. Но денег-то все равно нет.

– И не обязательно вносить деньги, можно внести ценные вещи.

– То есть золото, серебро?..

– Все можно.

– Тогда другое дело, – старуха облегченно вздохнула. – Надо посмотреть, что еще осталось…

Тофик, еще не встававший, с большим интересом слушал разговор матери с бабушкой. Он сел в кровати и спросил:

– Нанали, тебе нужны деньги?

– Бый! – всплеснула руками Нушаферин. – Ты что, не спишь?

– Нет, я спал. Я только проснулся.

– Спи, спи, мой мальчик, спи, моя умница! Не нужны мне деньги! На что мне деньги, если есть такой внук?

Тофик обиженно сказал:

– Ты говоришь, деньги не нужны, а мама думает, нужны.

– Нет, я не думаю. Спи, рано еще!

– Ты неправду говоришь…

– Я говорю правду. Мама не может говорить неправду. А вот ты не слушаешься нас, и это плохо. Смотри, напишу папе…

– Мама, я слушаюсь. Но у меня в копилке много денег… – Тофик всхлипнул. Накрылся одеялом и отвернулся к стене. – Не хотите взять, тогда пойду и на свои деньги куплю танк. Напишу на нем: "Это от Тофика" и пошлю папе.

Женщины невольно улыбнулись.

Вечером, собираясь на работу, Хавер сказала свекрови:

– Вернусь, еще раз посоветуемся, что отдать.

Но старая Нушаферин уже про себя решила, что отдает на строительство танка свое обручальное кольцо. Сколько оно стоит теперь, она не знала, но для нее оно было очень дорого. Чтобы купить это кольцо, Ахад-киши, работавший на кирпичном заводе, с каждой получки откладывал деньги. Потом сел на пароход и отправился в Баку, обошел там не одну ювелирную мастерскую…

После смерти мужа Нушаферин перенесла немало бед и лишений, случалось, голодала со своими сиротами, но кольцо сохранила. Кроме этого кольца, у нее ничего ценного не было. У невестки были золотые часики, браслет с мелкими алмазами и колечко с бриллиантом. Но как сказать ей, что эти вещи следует отдать? Это она должна решить сама.

В последнее время билеты в кино продавались по коллективным заявкам предприятий и колхозов, в общую продажу шло мало, и очередь у кинотеатра, похоже, не убывала. Шли, главным образом, чтобы посмотреть журнал о танкистах, о своем земляке, некоторые смотрели его по несколько раз, а другим еще не удалось посмотреть, и Хавер просила кассира продавать билеты в первую очередь тем, кто еще не видел эту ленту. Но как узнать, кто видел, кто не видел? И как отказать в билете? Пришлось прибавить еще один сеанс, и все равно желающих было много.

В очередях говорили о сборе средств на танковую колонну. Кому пришла в голову эта мысль?

– Говорят, агроном Рза Алекперли первый сказал об этом.

– А ведь дельное предложение.

– В газетах пишут, в России во многих местах так поступают. Уже сколько таких колонн построено…

– А кто собирает деньги?

– Комиссия выбрана. Рза председателем…

– Хорошо. Человек расторопный, справится. Он ведь воспитанник Нушаферин, вместе с Ази вырос…

Как раз появились Хавер и Рза.

– Легок на помине, – засмеялся кто-то.

Хавер проводила Рзу в зрительный зал.

– После сеанса непременно к нам приходите, – она надеялась, что Рза в разговоре со свекровью лучше всех разъяснит ей суть начинания со сбором средств, наверняка расскажет, как идет это дело, и ей будет легче убедить старуху в необходимости сдать кольцо, браслет и часы в общий фонд, на строительство танков.

– Да, надо зайти, навестить тетушку Нушу. Если узнает, что был в городе, а к ней не зашел, на всю жизнь обидится.

В будке киномеханика слышался громкий разговор, вернее, слышался оттуда только голос Полада.

– Выгоню вас всех! К будке больше не подпущу. Сколько раз вы смотрели это кино? Вдобавок, бесплатно. Нет, не просите, нечего вам тут делать!

– Что случилось? – спросила Хавер.

Увидев ее, добровольные помощники Полада отошли от дверей.

– Сокращаю своих помощников, тетя Хавер. Они меня не слушаются, да вдобавок, вредят.

– Как? Чем?

У ребят были растерянные лица.

– Потом объясню, Хавер хала, – Полад повернулся к ребятам, ожидавшим своей участи. Таваккюль остается, а вы топайте отсюда.

Сары и Рашид, огорченные, молча вышли из будки киномеханика.

– Да что они натворили-то, Полад?

– Что натворили? Да вырезали из киножурнала тот кусок, что о дяде Ази. Хорошо, Таваккюль вовремя сказал, а то опозорились бы! Им, видите ли, пришло в голову сохранить эту ленту себе.

– Это Рашид придумал, а Сары с ним согласился, – сказал Таваккюль. – Я сказал, что нельзя этого делать, все люди хотят видеть дядю Ази, а не только мы. Рашид сказал, что я трус, что я не люблю дядю Ази, – Таваккюль всхлипнул. – А я люблю… Но они все равно кусок ленты вырезали…