Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона

Пока бригада перестраивалась для прорыва на левый берег Днепра, из Херсона к месту событий пешком прибыл батальон германской пехоты. С противоположного берега начался артиллерийский обстрел: «в темноте ярко сверкали необычайно высокие разряды шрапнели».

Германцы постарались найти в белых добровольцах союзников. В дроздовском «Дневнике» появилась такая запись о немцах, прибывших в Берислав: «Сильно устали. Роты слабые, но дисциплина хорошая».

Прибывший в штаб бригады белых немецкий пехотный майор с Железным крестом на запыленном мундире весьма заинтересованно начал переговоры:

— Господин полковник, майор германской армии Карл фон Науман. С кем имею честь беседовать?

— Полковник Генерального штаба Дроздовский. Командир 1-й русской добровольческой бригады.

— Кто вы будете?

— Мы регулярная воинская часть Белого движения.

— Вы противники киевской и московской Красной армии?

— Да, господин фон Науман.

— Это хорошо. А вам известно соглашение о союзничестве между Германией и Центральной Радой?

— Да, известно. Но мы, как видите, уходим с ее территории.

— Мне об этом, господин полковник, уже доложил командир австрийского батальона, что стоит на этом берегу.

— Вы, господин майор, хотите предложить совместные действия против красных в Каховке?

— Да, именно так. Я имею приказ командира 21-го пехотного полка полковника барона Пауля фон Крафта занять Каховку. Вы согласны на совместные действия?

— Да, но только на эти дни. После переправы через Днепр мы уходим дальше на восток.

— Прекрасно. Тогда пусть ваша бригада займет участок на берегу правее позиции моего батальона И я очень надеюсь на ваши батареи.

— Хорошо, мои добровольцы встанут на позиции. Но с одним условием.

— С каким, господин полковник?

— Завтра на рассвете мы атакуем Каховку через мост. Если город мы возьмем, то встанем там на дневку, после чего уходим. Но в эти день-два просим вас с австрийцами в Каховку не входить. Вы согласны на такие условия, господин майор фон Науман?

— Согласен. Надеюсь, что ваши офицеры не будут конфликтовать с нами? Ведь Россия подписала в Брест-Литовске с нами мир?

— Нет, не будут…

В тот день 27 марта Михаил Гордеевич уже ночью, при свете догорающей свечи, сделал в своем походном «Дневнике» такую запись:

«…Странное впечатление оставляло положение и переговоры — три стороны, три врага Каждая сторона враждебна остальным двум, но случайным ходом обстоятельств вынуждена бороться совместно.

„В Каховке почти вся масса населения встретила нас с восторгом и благословением, как избавителей — крепко насолили им большевики, взяли с них 500 тысяч рублей контрибуции, отобрали лошадей, платье, белье, съестное и т. п.

Навезли нам подводы с хлебом в подарок, приготовили обед начальникам (уклонились, некогда было), все, что желали, было к услугам и добывалось точно из-под земли. Всячески выражались радушие и радость.

Проходили город стройными рядами (пехота) с песнями. Много пристало сразу добровольцев, преимущественно учащиеся старших классов (гимназистов, семинаристов), были и юнкера, и офицеры, чиновники и т. п., всего человек 40…“

Не задерживаясь в Каховке, полковник Дроздовский уводил бригаду подальше от нее. Войналович, рассчитывавший здесь остановиться на дневку, спросил:

— Стоит ли сегодня торопить людей в поход, Михаил Гордеевич? Упряжки еле тащат орудия и повозки.

— В Каховке дневать нам смысла нет, Михаил Кузьмич.

— Почему вы так решили?

— Нам надо сегодня же отцепиться от германцев, они ставят в Каховке свой гарнизон. Когда к Науману и австрийцам прибудет батарея из Херсона, майор запросто может изменить свое отношение к нам.

— А нам тогда делать дневку в Любимовке?

— Там. Но надо сперва узнать, далеко ли ушли от Каховки красные. Вышлите вперед по дороге конный разъезд, человек пять…

Отряды красногвардейцев действительно ушли не так далеко от Каховки, остановившись в Любимовке. Это был 1 — й партизанский Приднепровский отряд, имевший красный флаг с многозначительной надписью „Смерть буржуям“. По всей видимости, отрядов в Каховке и в ближайших к ней селах стояло несколько.

Конный разъезд белых в небольшой рощице наскочил на умело устроенную засаду. Трое попало в плен, двоим удалось, отстреливаясь, ускакать. Дроздовский, получив такое известие, немедленно выслал вперед кавалерийский эскадрон, нападение которого оказалось внезапным В ходе боя за Любимовку красные потеряли более тридцати человек. Выяснилось, что плененные белые были ими расстреляны почти сразу.

Любимовка была рядом с Каховкой. Дроздовский отправил в город караул для охраны найденного там склада с легкими снарядами. Германский пехотный батальон (без австрийцев) уже занял центр города. „Довольно нахальный немецкий“ младший лейтенант заявил русским офицерам;

— Отсюда ничего не будет вывезено…

Дроздовскому пришлось спешно ехать в Каховку. Майор фон Науман был настроен к белым по-прежнему лояльно, и потому разговор прошел без каких-либо осложнений.