Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона

— Добровольческая армия в Ледяном походе дальше Екатеринодара на восток по Северному Кавказу не прошла. Это вы уже знаете?

— А кто же тогда вел бои у Петровска, на дагестанских берегах?

— Полковник Бичерахов из осетин, терец. Собрал несколько казачьих сотен, пластунский батальон, батарею — все с Кавказского фронта уходившие — и не пустил турок вдоль берега Каспия на Терек. А османов вел сам военный министр султана Энвер-паша.

— Турки отступили?

— Антанта потребовала. Но они ушли недалеко, в Баку.

В разговор вступил Кутепов, до того молчавший. С ним у Дроздовского отношения сложатся сразу, поскольку оба были монархистами из числа убежденных сторонников России единой и неделимой. Да и к тому же если Михаил Гордеевич был наслышан о командующем лейб-гвардии Преображенским полком и его действиях в Петрограде в Феврале 1917 года, то Кутепов его не знал.

— Михаил Гордеевич, скажите честно, что вы почувствовали после того, как получили такие вести от вашего ротмистра?

— Скажу. Сердце сжималось от боли. Первые мысли были только об одном, Александр Павлович.

— О чем же, если не секрет?

— Сохранить до лучших времен бригаду, тысячу моих добровольцев.

— Пожалуй, это верная мысль. Но вы все же не стали отсиживаться в Мелитополе, а пошли на Ростов?

— Пошел. Для моих бойцов Дон был точкой стремления. Не повести их туда, значит, надо было отказаться от наших одних-единственных помыслов на всем походном пути от Ясс.

— И оставили Мелитополь со всей его привлекательностью?

— Для нас он стал только вехой. Тысяча двести верст прошагать с боями за считаные два месяца. Разве это не закалка для Белого дела?

— Согласен, дорогой ты наш Михаил Гордеевич. Корниловский Ледяной поход мы с Антон Ивановичем ставим в ряд с походом Яссы — Дон. Так и скажите об этом вашим добровольцам.

— А почему поход на Кубань назвали Ледяным?

— Дело было так. Одна медсестра как-то в сердцах сказала генералу Маркову Сергею Леонидовичу: ну и дался мне ваш Ледяной поход…

Деникин, как бы приглашая собеседников сделать то же самое, встал из-за стола. Сказал тепло Дроздовскому:

— Пора нам в полки. Ваш поход, Михаил Гордеевич, — уже история Белого движения. И каким красивым словом у нас прозвали ясских добровольцев — „дрозды“…

…2 апреля „дрозды“ выдержали самый сложный для них бой с начала похода — в местечке Акимовка, что находилось вблизи Мелитополя. Для белых тот день сложился крайне удачно во многом благодаря распорядительности полковника Войналовича. Он все так же продолжал начальствовать авангардом походной колонны бригады, состоявшим из двух кавалерийских эскадронов с конной пулеметной командой и уже единственного в бригаде бронеавтомобиля „Верный“, сумевшего сделать пробег в тысячу верст (!) без серьезных поломок.

Сам Дроздовский в том бою не участвовал. В дневниковых записях он только рассказывает о том, как на железнодорожной станции Акимовка с боем был взят эшелон с красногвардейцами. Другому эшелону, люди в котором боя не приняли, удалось уйти обратно к Мелитополю:

„…Колонна задержалась (в немецкой колонии Ейгенфельд. — А. Ш.) на час. Только что собрались выступать — донесение (на автомобиле от Войналовича) о появлении большевистских эшелонов на станции Акимовка Приказал одной роте с легкой батареей идти немедленно переменным аллюром на поддержку, если бы таковая потребовалась, а остальным тоже не задерживаться, идя частью рысью. Сам на автомобиле.

Приехал в местечко Акимовка — на вокзале все уже было кончено; шло два эшелона из Мелитополя на Акимовку. На запрос ответили, чтобы подождали, пока еще путь неисправен. Потом приготовились и вызвали. Должны были взорвать путь позади второго эшелона, а первый направить в тупик. Второй захватить не удалось — раньше времени взорвали путь.

Первый же приняли в тупик и встретили пулеметным огнем кавалеристов и с броневика, который стрелял почти в упор. Всюду вдоль поезда масса трупов, в вагонах, на буферах, частью убитые, частью добитые. Несколько раненых. Между прочим, машинист и три женщины. Когда пришел, еще выуживали попрятавшихся по укромным углам Пленных отправили на разбор в штаб к Семенову. Всего на вокзале было убито человек 40.

Как жили большевики: пульмановские вагоны, преимущественно 1-й и 2-й классы, салон; масса сахару, масло чудное, сливки, сдобные булочки и т. п.

Огромная добыча 12 пулеметов, масса оружия, патронов, ручных гранат, часть лошадей (много убитых и раненых). Новые шинели, сапоги, сбруя, подковы, сукно матросское шинельное, рогожка защитная, калоши, бельевой материал. Обилие чая, шоколада и конфет.

Всего в эшелоне было человек около 150 — следовательно, считая пленных, не спасся почти никто. Вскоре запросили по телеграфу эшелон большевиков с юга, хотели его принять, но на разъезде южнее Дмитровки его предупредил, по-видимому, кто-то из бежавших — он не вышел с разъезда и вернулся.

У нас без потерь, одному оцарапало палец, у другого прострелен бинокль, но выбыло пять лошадей. Второй эшелон отошел после взрыва и скрылся из вида.